– Давайте прекратим попусту терять драгоценное время! – строгим голосом предложил я. – Перед вами весьма состоятельный человек! Мои ботинки стоят не менее половины вашей зарплаты. Мне незачем ходить по подвалам! Я был в ресторане гостиницы «Полярные зори»! Несколько человек смогут это подтвердить. Выбросьте из головы даже саму мысль о том, что я мог находиться с этим голодранцем в одной компании! Невооруженным глазом видно, что это какой-то бездомный бродяга. С такими падшими людьми у меня нет ничего общего.
– Сначала ему перерезали горло! Уже мертвому нанесли ножом девять ударов в спину. В довершение ко всему расчленили труп… – проговорил Токарев, желая хоть как-то сгладить свое поражение.
Я самопроизвольно вспомнил добродушного патологоанатома, которому было более свойственно говорить об умерших людях ровным спокойным голосом.
– Если быть откровенным, то вынужден признаться, что вообще не подозреваю и не подозревал о вашей причастности к убийству этого бедолаги, – сухо произнес Валерий Павлович. – Лучше поговорим о вашей записной книжке. Постарайтесь вспомнить, где и при каких обстоятельствах вы могли ее потерять?
– Вряд ли смогу чем-нибудь помочь.
– Поймите правильно, Михаил Николаич, от этого может зависеть исход поисков. Ваша записная книжка может стать связующим звеном в нашем уголовном деле. Она может стать ниточкой, которая приведет к жестокому и хладнокровному убийце.
– Кажется, Валерий Палыч, я вам уже говорил, что умерла моя самая лучшая подруга? – сказал я, тщетно пытаясь скрыть нарастающее раздражение.
Токарев кивнул в знак согласия.
– Я присутствовал на ее похоронах, – продолжил я. – Когда уезжал с кладбища, то почему-то держал эту книжку в руке. Я мог обронить ее в ту минуту, когда садился в машину…
Я решил не рассказывать о случайной встрече с Павлом Егоровичем Ершовым.
– Другими словами, – протянул Токарев, – вы не знаете человека, который мог ее найти?
– Нет. Не знаю.
– Ну что же, придется искать в этом направлении. Надеюсь, вы понимаете, что я пока не могу вернуть вам вашу записную книжку? Попытаюсь выяснить, кто из присутствующих на кладбище мог иметь что-то общее с этим бродягой?
– Там было очень много народа.
– Если понадобится, то мы найдем всех!
– Не сомневаюсь… – пробормотал я. – При желании вы можете найти иголку в стоге сена.
– Вот именно!
Токарев приятно улыбнулся и подал визитную карточку.
– Возьмите, на всякий случай! Если что-нибудь вспомните или понадобится моя помощь…
– Спасибо! Обязательно позвоню…
Я убрал визитку в карман и искоса взглянул на фотографии, все еще разложенные на столе. Выбрав ту, на которой была изображена изуродованная голова жертвы, более внимательно на нее посмотрел.
– Вам удалось установить личность убитого? – задумчиво спросил я.
– У таких бездомных людей обычно нет документов, но мы найдем свидетелей, которые его опознают. Правда, придется поработать с бомжами, а эти люди не внушают особого доверия…
– Еще раз прошу прощения за то, что не смог вам ничем помочь, – сказал я.
Вновь выйдя на улицу, я захотел как можно скорее вернуться домой. У меня было ощущение того, что судьба усердно проверяла меня на прочность и надо мной постоянно висел дамоклов меч или же попросту витал злой рок. Неудивительно, что, когда я уходил от следователя, у меня было паршивое настроение. В том бродяге, который погиб от руки жестокого маньяка, я узнал бывшего командира взвода, младшего лейтенанта Макара Ивановича Шепелева.
Было около четырех часов вечера, когда в моей квартире вновь раздался телефонный звонок, заставивший меня насторожиться. Учитывая, что Павел Егорович Ершов вряд ли когда соберется позвонить, а следователь Октябрьского округа Токарев получил от меня исчерпывающие ответы на все интересующие его вопросы, я даже не сомневался, что это был кто-то другой. Проделав цепь коротких умозаключений, я пришел к выводу о том, что этим человеком может быть лишь хозяин «Золотой нивы». Но если мне действительно звонил Беркут, то это означало лишь одно: он готов принять мое предложение по ведению совместного наркобизнеса. В любом случае Сергей Власович не станет тревожить по пустякам.
– Слушаю… – монотонно произнес я, подспудно ожидая услышать его голос.
– Михаил Николаевич Громов?
– Допустим.
– Пожалуйста, не кладите трубку… – прозвучал взбудораженный женский голос. – У меня есть новость, которая вас, безусловно, заинтересует.
– Возможно… – предусмотрительно ответил я. – Но сначала хотелось бы узнать, с кем имею честь разговаривать?
– Это не столь важно. Мне известна причина смерти одной близкой для вас особы…
– Кого вы имеете в виду?
– Не хочу показаться грубой, но вы прекрасно поняли, что я говорю о Шуваловой Оксане Вениаминовне.
– Я внимательно слушаю…
– Вас обманули, сказав, что она умерла от сердечной недостаточности. Ее смерть наступила по другой причине.
– Уже в курсе? – с кажущимся безразличием, ответил я.
– Ее постоянно запугивали. Неоднократно похищали мужа, требуя за его жизнь крупные суммы денег. Грозили убить Лину! А вам ведь известно, с каким трепетом Оксана Вениаминовна относилась к дочери?
– Знаю.
– Эти люди теперь терроризируют Виктора Петровича.
– При чем здесь я?
– Мне почему-то казалось, что вы друг семьи?!
– С Виктором Петровичем у нас нет ничего общего, – сказал я подчеркнуто равнодушным тоном. – Я был другом только для его бывшей супруги.
На том конце радиосвязи воцарилась полная тишина. По всей видимости, женщина раздумывала, стоило ей продолжать разговор или лучше положить трубку.
– Не смущайтесь, пожалуйста, – снисходительно произнес я. – Мы с вами не знакомы. Отсюда между нами некоторая неловкость…
– Меня зовут Верой Владимировной. Мы действительно никогда не были знакомы. Вернее… Никогда не встречались и знаем друг друга чисто визуально. Вы, безусловно, что-либо слышали обо мне от Оксаны Вениаминовны. Мы с ней давние подруги.
– Были…
– К сожалению, вы правы.
– Если мне не изменяет память, то вы Вера Владимировна Полищук? Практически всегда были на должности заместителя директора…
– Я и сейчас на этой должности. Как однажды выразилась Оксаночка: «Все торгаши одной веревочкой повязаны».
– Если не секрет, откуда у вас номер моего телефона? Я точно знаю, что не оставлял его Виктору Петровичу…
– Мне его дал Сергей Власович Беркутов. Он почему-то сразу переадресовал меня к вам. Сказал, что вы единственный человек, который способен уладить возникшую проблему.