– Нет, – сухо проговорил я, стараясь больше не смотреть в ее глаза.
Лина с остервенением и злостью отстранилась от меня.
– Скряга импотентная! Сам-то хоть понял, от чего отказываешься? – огрызнувшись, выкрикнула она. – Если уже ни на что не годишься и не способен удовлетворить полнокровную цветущую девушку, так нечего строить из себя крутого мужчину! Пенек трухлявый…
– Могу… Но не здесь и не с тобой! – ответил я, пребывая на грани отчаяния. – Если бы я не знал тебя с пеленок и не пел тебе колыбельных песен, то вполне возможно, что рискнул бы выложить все деньги, которые есть у меня в наличии, ради того, чтобы хоть раз провести с тобой замечательную бессонную ночь.
Ее глаза блестели недоверием. Я невольно ожидал с ее стороны какого-нибудь подвоха.
– Давай не будем ссориться, – примирительно пролепетала Линочка.
Тем самым она еще больше заставила меня насторожиться.
– Сегодня я почему-то чувствую себя слишком уставшей. У меня даже не хватило сил разогреть ужин. Было одно дикое желание: как можно скорее забраться в ванну и, окунувшись в горячую воду, плескаясь и отфыркиваясь, испытать истинное наслаждение, придающее телу приятную истому. Да и оно быстро прошло, – сказала Лина. – Я даже нарисовала в собственном воображении перспективу ожидаемой легкости, открыла оба вентиля и добилась того, чтобы вода не была слишком обжигающей.
Я по-прежнему оставался в напряжении и все еще не мог понять смысл ее высказывания.
– Скинув платье, я внезапно ощутила всевозрастающее чувство голода, – продолжила она, не отрывая от меня лукавого взгляда. – Желая слегка перекусить, я решительно направилась на кухню. Мимоходом заглянув в трюмо, оценивающе посмотрела на собственную фигурку, прикрытую шелковыми трусиками и полупрозрачным бюстгальтером.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – с охватившей меня неловкостью поинтересовался я.
– Хочу, чтобы ты знал, что я самая привлекательная и обворожительная милашка! – промурлыкала Лина.
Она взяла из вазочки шоколадную конфету, очистила ее от фантика и демонстративно положила себе в ротик. Неторопливо пережевывая конфету, Линочка вновь подошла к зеркалу.
– Мне захотелось более внимательно посмотреть на свое обнаженное тело, – сказала она, больше обращаясь в пустоту, чем ко мне.
Лина скинула платье и стала снимать трусики. Когда они оказались на спинке моего кресла, она вдруг пожалела, что сняла их слишком быстро. Чтобы не повторить подобной ошибки, она как можно дольше возилась с бюстгальтером, но при всем желании не смогла потратить на это занятие более одной минуты. Оставшись обнаженной, Линочка легко прикоснулась к нежно-розовой груди и аккуратными движениями пальчиков стала разминать быстро набухающие соски.
Внезапно я подумал о том, что было бы совсем неплохо испытать блаженственное прикосновение к ее разгоряченному телу. Мой разум велел встать с кресла и выйти из квартиры, но мой внутренний голос противостоял такому опрометчивому решению.
«Эта блудница надумала меня соблазнить, – догадался я. – Ничего не выйдет! Я смогу справиться с похотливым желанием!»
В этот момент Линочка, кокетливо закрыв глаза, положила левую руку на ямку живота, затем плавно перевела ее на округлое бедро, не прекращая при этом пальчиками правой руки массировать грудь. Вероятно, ей захотелось немного пошалить не только перед зеркалом, но и передо мной. Она повернулась к зеркалу спиной и полуоткрытыми глазами стала разглядывать оголенные ягодицы. Достав обеими руками до пола, она снова посмотрела в трюмо.
Молоденькая бесстыдница! Она четко знала, чего добивалась. То, что я увидел перед собой, произвело на меня неизгладимое впечатление.
– Как жаль, что поблизости нет ни одного воробушка, который бы мог расположиться в этом тепленьком гнездышке! – с прискорбием пролепетала Линочка.
Нестерпимое желание иметь женщину все сильнее и настойчивее овладевало моими мыслями.
– Хочется, хочется, хочется… – словно прочитав мои скрытные мысли, трижды произнесла Лина.
Вновь выпрямившись во весь рост, Лина показалась себе очень стройной и красивой. Ее шаловливые тонкие пальчики, с длинными, но аккуратно обработанными ноготками, незаметно коснулись заветного цветка. Этот цветок был похож на редкий черный тюльпан. Его бархатные лепестки еще не распустились, но уже готовы были раскрыться от малейшего дуновения легкого ветерка. По ее телу пробежала судорога. Ее соски напряглись до какой-то непонятно-приятной боли, отзывающейся нестерпимым щекотанием между соблазнительных стройных ножек. Она осторожно погладила этот заветный цветок. Ей захотелось его поцеловать, соединяя воедино вишенки губ и его трепетные лепестки. Проделав тщетную попытку, Лина поняла, что никогда не сможет добиться желаемого результата. Чтобы утихомирить необузданную страсть, она стала целовать свои плечи, но так и не получив желаемого наслаждения, подошла ко мне, но тут же вернулась к зеркалу. Совершенно позабыв об усталости, Линочка принялась выполнять немыслимые физические упражнения. Она закидывала ноги за голову, изгибалась в спине и при этом старалась смотреть на собственное отражение моими глазами.
– Какая аппетитная замечательная попка! Какая восхитительная пушистая очаровашка… – нашептывала она. – Ах, какой прелестный ротик! Какие пухленькие губки…
Неожиданный вздох, вырвавшийся из моей груди, острым копьем вонзился в ее сознание и яркой молнией ослепил ее разум.
Не желая прекращать столь забавную игру, она на мгновение перестала обращать на меня внимание.
Лина погладила низ живота. Осторожным движением пальчиков попыталась раскрыть лепестки черного заветного тюльпана.
«Ну, нельзя же быть таким настырным! – огорченно подумал я. – Зачем так бессмысленно издеваться над ней и над собой? Если девушка сама этого желает…»
Линочка вновь закрыла глаза, пытаясь представить, что ее ласкает моя мужская рука.
Я посмотрел на спинку кресла, где лежали ее шелковые трусики, потом перевел взгляд на валявшийся на полу бюстгальтер.
– Ты чего ухмыляешься? Уходи отсюда, я же тебе не нравлюсь, – сказала Лина. – Я тебя ненавижу…
– Зачем же так грубо? Разве мы не друзья?
– Никогда не были друзьями и теперь никогда ими не будем.
– Продолжай, детка… – во взвинченном состоянии попросил я. – Мне нравится твоя вспыльчивость. В такие моменты становишься похожей на необъезженную кобылку. Я люблю строптивых лошадок. Иди-ка сюда! Того и гляди одичаешь, кошечка царапучая…
– Уматывай! – настырно произнесла Линочка, но ее глаза искрились неподдельно задорным огоньком. – Или немедленно отвернись, мне нужно одеться.
Она посмотрела на спинку кресла, где все еще лежали ее шелковые трусики.
– Ты действительно хочешь их взять? – ухмыляясь, спросил я.
– Не твое дело!