То же самое говорил ей Идзаки. По его словам, Кидо именно так и объяснил Дзюнко, почему он вынужден убить ее.
— Тогда почему вы вообще обратились к Макихаре?
— Ну, это просто. Это способный молодой человек. Он вполне мог выйти на Дзюнко Аоки и без нашей помощи, но тогда существовала опасность, что он наткнется на Стражей, которые пытались от нее избавиться. Необходимо было предотвратить это. — Кинугаса понизил голос и заговорил серьезно: — Кроме того, проблема заключалась еще и в том, что Макихара стойко придерживается собственных убеждений. Если бы он вышел на Стражей уже после гибели Дзюнко и попытался кого-нибудь обвинить, это большого значения не имело бы. Нас беспокоило то, что они могли объединиться. Дзюнко Аоки убила его брата, он пострадал от ее действий, но во всем остальном у них было слишком много общего. Оба из разряда одиноких людей, ищущих смысла жизни.
«К тому же из разряда хороших людей», — мысленно добавила Тикако. Вслух она сказала другое:
— У меня личный вопрос. Давайте оставим в стороне деятельность Стражей, просто скажите мне, как вы сами относитесь к тому, что случилось?
Ее собеседник удивленно повел бровями и уткнул подбородок в шарф.
— Вы не чувствуете сострадания к Дзюнко Аоки? Она ведь не претендовала на ту смертоносную силу, с которой родилась, и вовсе не собиралась стать убийцей. Она просто пыталась как-то жить с тем, что ей досталось, и все обернулось плохо для нее. Но у нее не было свободы выбора.
Кинугаса ответил не сразу, но, когда он заговорил, голос его звучал сухо:
— Детектив Исидзу, по-моему, преступники вроде Кейити Асабы тоже обладают сверхъестественными способностями на свой лад. Они мало чем отличаются от Дзюнко Аоки.
Тикако была в корне не согласна с ним, но промолчала, заставляя себя выслушать его до конца.
— Асаба и другие нелюди вроде него обладают врожденной склонностью к насилию и при этом не испытывают ни малейших угрызений совести. На войне такие ребята иногда оказываются весьма полезными, если точно исполняют приказы.
«Как можно даже думать такое? Жить с таким извращенным взглядом на мир?» Тикако стиснула кулаки, чтобы сдержаться.
— В случае Асабы его сила покоилась на отсутствии у него тех качеств, которыми обладает большинство людей. Дзюнко Аоки, напротив, обладала тем, что не дано большинству и что выделяло ее из всех. Но оба они являются опасным отклонением от нормы, и отнюдь не случайно оба превратились в убийц.
— Не согласна, — возразила Тикако.
— Меня тоже не радуют такие умозаключения, — сказал Кинугаса, — но факт остается фактом.
Тикако послышались в его голосе нотки неуверенности.
— Хотел бы я встретиться с каким-нибудь носителем необычной силы, который смог бы убедить меня, что я ошибаюсь.
Некоторое время они сидели бок о бок на скамье и молчали, и их дыхание растворялось в воздухе белыми облачками морозного пара. Они походили на два аппарата, запрограммированные на противодействие друг другу.
— Я все же выбираю другой путь, — решительно сказала Тикако, подняв голову. — Но из полиции я не уйду.
— Никто и не требует этого от вас.
— Говорят, Идзаки ушел из «Горячей линии».
— От него нам теперь мало проку.
— В сущности, то, чем он там занимался, может делать полиция.
— Неплохая идея, — улыбнулся Кинугаса. — По-моему, как раз подходящее для вас занятие.
— Странно слышать это от вас.
— В самом деле? Поймите меня правильно, детектив Исидзу. Я глубоко уважаю людей вроде вас, тех, кто предпочитает уступать дорогу пешеходам. Я всего лишь хочу сказать, что иногда этого недостаточно и требуются люди, способные двигаться стремительно, когда это необходимо. — Мужчина встал, намереваясь уйти, но внезапно вспомнил кое-что и, похлопав себя по карману, повернулся к Тикако. — Я хотел вручить это вам. — Он протянул ей пакет с фотографиями. — Я отпечатал их с пленки, отснятой Фусако Эгути.
Тикако посмотрела на снимки. Там был Идзаки, и рядом с ним за столом сидели двое молодых людей.
— Красивая была пара! — сказал сержант.
— Выглядят счастливыми, — согласилась Тикако.
— Так и было — на мгновение. Счастье вообще таково — всего лишь миг, точка в пространстве, которая никогда не становится линией, — вздохнул Кинугаса. — Правда тоже такова.
Он пошел прочь, неуклюже ступая по снегу, но Тикако окликнула его:
— Сержант Кинугаса!
Тот обернулся.
— Передадите от меня привет капитану Ито? Вы, наверное, знаете, что меня перевели в другое место.
Мужчина помахал рукой и зашагал вперед. Тикако решила еще побыть в парке, и компанию ей составила Дзюнко Аоки, ее лицо на снимке озаряла улыбка.
В полночь зазвонил телефон.
— Алло?
— Звонить в такое время!
— Не могла дозвониться до вас раньше. Вас все не было дома.
— Дел у меня полно.
— Да ладно, я все понимаю. Я бы и сама работала так же, не будь у меня мужа, который даже воды себе вскипятить не может самостоятельно.
— Что-то не похоже на вас, детектив Исидзу. Ладно, я сам собирался вам звонить. У меня новость, которая вряд ли попадет в вечерние газеты.
— Новость?
— Умер господин Курата.
— Да что вы?!
— Они с госпожой Курата встречались у адвоката по делу о разводе, чтобы обсудить последние детали. В приемной на него упал книжный шкаф и убил на месте.
— Надо же, книжный шкаф?
— Вот именно. Прибежали трое помощников адвоката и пытались что-то сделать, но не могли поднять с него этот шкаф.
— С чего бы это огромному книжному шкафу падать?
— Многое на свете трудно объяснить. Госпожа Курата, кстати, не пострадала.
— Я так и думала.
— Когда упал шкаф, в приемной, кроме них, никого больше не было.
— Случается же такое!
— Да, совпадение.
— Госпожа Курата чувствует себя хорошо?
— Да, только выглядит очень усталой.
— А Каори?
— Ей гораздо лучше. Фусако Эгути о них хорошо заботится.
— Макихара?
— Да? Еще что-нибудь?
— Не стоит уходить из полиции.
— Что это вдруг вам в голову пришло?
— Пусть мы действуем медленно, но обществу нужны полицейские вроде нас, чтобы делали свое дело, не сбивая пешеходов.
— Вот это метафора!
— Не смейтесь!
— Я вовсе не смеюсь, и я не собираюсь уходить из полиции. Надо же чем-то зарабатывать на жизнь. Кроме того, Дзюнко Аоки возложила на меня трудное поручение.