Хикари явно влюблена в Кано и, как полагала Дзюнко, понятия не имеет о его прошлом. Может, Дзюнко стоило бы в знак благодарности раскрыть ей глаза на то, каков Кано на самом деле. Но если Хикари сообразит, что она намерена делать, Дзюнко не сможет выпустить ее живой. Слишком опасно.
Она не знала, как ей поступить. В висках застучало, напоминая о том, что ее энергия готова вырваться на волю. У этой силы никаких колебаний не было: она видела прямо перед собой цель и не принимала в расчет чисто человеческой нерешительности.
Дзюнко годами училась контролировать свою силу. После того вечера в парке, когда она сожгла малыша, она выработала самоконтроль, и несчастные случаи практически сошли на нет. Повзрослев, она убедилась, что полностью распоряжается собственной силой.
Однако случай на заброшенной фабрике в Таяме посеял в ней сомнения. Особенно для таких ситуаций. «Я-то не стремлюсь ее убивать, но сила во мне стремится. За кем останется решение? За мной или за дарованной мне силой?»
Сколько народу сожгла Дзюнко на фабрике, в кафе и винном магазине? И все за какие-нибудь сутки.
Но там все было оправданно. Миссия у нее была рискованная, ведь искоренение зла сопровождалось битвами. Дзюнко была уверена тогда, что контролирует ситуацию. Но теперь, задним числом, она почувствовала, что эта уверенность пошатнулась. «Неужели я действительно сама захотела все это совершить? Неужели я предвидела это?»
Тут она вздрогнула, припомнив сон накануне посещения заброшенной фабрики. Во сне все закончилось тем, что Дзюнко увидела, как пламя обожгло ее собственную руку. Она проснулась тогда с ощущением пережитого ужаса и немедленно принялась ощупывать пижаму, одеяло и матрас. Ведь именно тогда ей пришла в голову мысль: «Уж не выходит ли моя сила из-под контроля?»
А вдруг это правда? Но может статься, ее мастерство осталось прежним, а вот сила увеличилась, стала более изощренной и независимой. Может, в пылу борьбы, незаметно для нее самой, ее сила подавляла ее сознание, не позволяя оценить масштабы побоища? Может, именно поэтому она в последнее время так стремительно относит людей к числу своих противников в сражении?
Этот ее опасный дар, как сторожевой пес, вырос, заматерел и теперь способен провести собственного хозяина. И сознает это. Сознает, что способен потащить Дзюнко за собой, но до поры до времени притворяется покорным поводку.
— Эй!
Голос донесся до Дзюнко словно издалека. Она моргнула и перестала растирать висок.
— С тобой все в порядке? Ты так побледнела… — Хитоси Кано наклонился к ней, всматриваясь в ее лицо.
Дзюнко отшатнулась. Он находился на расстоянии меньше метра от нее и собирался подвинуться еще ближе. Она испугалась, что, если он прикоснется к ней или хотя бы дохнет на нее, ее энергия вырвется на волю и уничтожит его. Нет, еще не время.
— Извините, я просто отключилась.
— Не высыпаешься? — улыбнулся Кано.
— Вроде того.
— Хасигути умеет выжать все соки из своих работников. У меня есть витамины, как раз тебе подойдут. Дам тебе пробник. Некоторые наши клиенты утверждают, что витамины улучшают внешний вид даже лучше, чем косметика.
Голос его звучал очень вкрадчиво. Дзюнко передернуло, но она исхитрилась выдавить бледную улыбку.
— Хитоси у нас не пропустит ни одной хорошенькой мордашки, он такой, — проворчала Хикари и шлепнула его по спине. — Ты стремишься прямо-таки всех очаровать. Мне это уже надоело.
— Не заводись! — резко возразил Хитоси.
— Не буду, не буду. Уж извини! — Хикари вздернула носик и встала. — Пойду навещу твоего дядю. Надо оформить у него заказ на смесь овощных витаминов.
— И много он заказал? — спросил парень.
— Сразу полдюжины. Неплохо, правда?
— Удачный бизнес! — засмеялся он.
— Да уж! — улыбнулась в ответ Хикари, надела туфли и повернулась к Дзюнко. — Я тебя подвезу до станции, так что подожди меня. А Хитоси может пока что подробнее ввести тебя в курс дела.
Хикари торопливо вышла, и Дзюнко услышала ее шаги на гравийной дорожке по направлению к главному дому. Они остались вдвоем с Хитоси Кано.
Ловушка захлопнулась.
Дзюнко знала, что ей делать.
Дзюнко-оружие была на взводе.
— Послушай… — Парень снова подвинулся к Дзюнко.
Та повернулась к нему и взглянула ему прямо в лицо.
— Ну и каково это — ткнуть ломиком для льда в глаза девочке? — спросила она.
У Хитоси Кано брови полезли на лоб. Дзюнко заметила, что в уголке левого глаза у него сидела крошечная черная родинка.
«Вот куда я его ткну. Его прямо-таки Бог пометил, чтобы я знала, куда ударить. Око за око, зуб за зуб!»
— О чем ты толкуешь? — напрягся парень.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я толкую, — улыбнулась Дзюнко, на сей раз совершенно искренне. — О том, что ты творил. И не вздумай отрицать — я узнала обо всех твоих подвигах от твоих собственных дружков.
Хитоси Кано, все еще сидя на полу, начал отползать.
«Дурак! Если хочешь убежать, вставай и беги. Беги и не оглядывайся! Беги, спасая жизнь. Но я не отпущу тебя далеко».
— Я ведь искала тебя. Все это время.
При этих словах лицо Хитоси Кано вспыхнуло ярким пламенем.
Дзюнко снова услышала шаги на дорожке. Она уже надевала кроссовки у дверей, когда увидела, что Хикари возвращается. В комнате было душно и пахло паленым. Наверное, пахло. Сама Дзюнко настолько привыкла к этому запаху, что вообще не чувствовала его.
Хикари шла быстро. Дзюнко помедлила в дверях, прислушиваясь к ее шагам. Дзюнко-оружие все еще оставалась на взводе. Нетрудно будет впустить девушку внутрь и посмотреть, как у нее вспыхнут волосы.
Оглянувшись на то место, где десять минут назад сидел — еще живой — Хитоси Кано, Дзюнко увидела там кучу грязных одеял. Она прикрыла ими дочерна обугленные останки Кано. Во всем остальном захламленная комната выглядела точно так же, как раньше, когда они только что вошли. Мебель не пострадала от огня; только на столике остались следы пепла да место, где Хитоси Кано упал, слегка закоптилось.
Дзюнко шагнула за порог и плотно прикрыла за собой дверь. Хикари заметила ее и, удивившись, остановилась:
— Так рано уходишь?
Дзюнко молча кивнула.
— Ну и что ты надумала? Вступаешь? Хитоси квалифицированный инструктор в «Круге С», так что его объяснения наверняка полезнее моих.
Дзюнко стояла, заслоняя дверь, и Хикари тоже остановилась, продолжая щебетать. Она по-прежнему дружески улыбалась, но глазами показывала Дзюнко, чтобы та посторонилась и освободила ей дорогу к двери.
— Я должна вернуться домой, — наконец сказала Дзюнко. — Ты говорила, что подкинешь меня?