— Доброе утро, Гоши, — повторил Джейми.
Гоши ответил морганием глаз: сначала правого, потом левого. Он издал низкий сдавленный свист и повернулся лицом к коридору. Решив, что было бы небезопасно просить Гоши подвинуться, Джейми проскользнул в узкий просвет между плечом Гоши и дверью, стараясь изо всех сил избежать соприкосновения.
Он бросил беспокойные взгляды в оба конца коридора, пытаясь вспомнить, где находится дверь комнаты Уинстона. Постучав, услышал голос старого клоуна:
— Уфф. Кто там еще?
— Джейми.
Послышался скрип пружин кровати.
— Джи-Джи?
— Джейми.
— Джейми? Входи.
Джейми вошел и сел на чистый участок пола рядом с кроватью Уинстона. Уинстон сидел на ней, зевая.
— Ты пропадал где-то, — сказал он.
— Да. Послушайте… Я не хочу сегодня покрывать лицо краской.
Уинстон потер подбородок и заткнул ухо ватной затычкой.
— Ты выбрал неудачный день, — заметил он. — Мы сегодня репетируем. Ты будешь участвовать в представлении. Мы должны сохранять форму на случай возвращения на сцену.
— А почему я не могу участвовать в таком виде?
— Ты можешь покалечиться. Или убиться. Помни, краска не только превращает тебя в подлого кретина.
Джейми опустил глаза.
— Прости, — извинился Уинстон, — мы оба знаем, что это не твоя вина, но такова реальность. Давай начистоту. — Старый клоун откинулся назад и вздохнул. — Намазавшись краской, ты попадаешь в трудное положение, не так ли? Я не могу тебе ничего доверить, поскольку с краской на лице ты будешь выбалтывать это кому угодно.
— Как насчет влияния? — спросил Джейми. — Джи-Джи думает, что вы шантажируете его. Он не хочет поддаваться шантажу.
— Ну и прекрасно; если бы Джи-Джи все знал, у него бы был компромат на меня, позволь заметить. Об этом можно смело говорить, поскольку мое мнение ценится выше, чем его. Они доверяют мне больше, поскольку я нахожусь здесь больше времени, чем он. — Уинстон помолчал и покачал головой. — Не знаю, что тебе посоветовать, Джейми. Не имею никакого представления.
— Что, если… что, если бы я устроил все так, что вы имели бы на Джи-Джи больше компромата, чем он на вас? Что тогда?
Уинстон взметнул брови:
— Продолжай.
Джейми подался вперед:
— Что, если бы я совершил сегодня нечто действительно компрометирующее меня, но благополучно избег бы огласки, дав вам при этом улики, которые вы могли бы использовать против Джи-Джи. Может, в таком случае вы бы не опасались рассказать мне о том, что означает этот трюк со свободой.
Уинстон метнул быстрый взгляд на дверь:
— Ш-ш-ша. Тише, Джейми, ради бога.
Джейми принял виноватый вид.
— Простите.
Уинстон с задумчивым видом сел на кровать.
— Думаю, — сказал он, — такое соглашение сработает. Но ты понимаешь, на какой идешь риск? Если попадешься… Это не шутки, сынок. Тебе лучше не знать, что они с тобой сделают.
— Вы правы, может, лучше не знать, — вздохнул Джейми. — Но мне осточертело просыпаться в таком состоянии, чувствовать себя так. Не могу этого больше выносить.
Уинстон понимающе кивнул:
— Тяжелое время для нас, верно? Давай лучше подумаем, на какие уловки ты сможешь пойти.
— Уинстон, я хочу вас о чем-то спросить.
— О чем же?
— Почему вы не меняетесь, когда покрываете лицо краской?
На лице Уинстона мелькнуло подобие улыбки.
— На мне нет краски, — сказал он и достал из-под кровати маленькую коробочку. — Вот обычная краска для лица. Не отсюда. Это не то вещество, которое они изготовляют в комнате смеха. Разница совсем незаметна. Просто я выступаю угрюмым персонажем. Это нетрудно. Мое сценическое амплуа не намного отличается от реального. Считай, что мне везет.
— Но как вам удается выступать на сцене?
— Я обеспечиваю себе роли, которые неопасны. Не скажу, что это легко. Я убеждаю Гонко, что у меня слишком болит спина, чтобы выполнять тяжелые трюки. У меня много синяков, и подчас приходится рисковать. Но ради тебя, Джи-Джи, если вернуться к тому короткому разговору, помни, я могу воспользоваться здешней краской для лица в любое время и сломать тебе шею.
Джейми моргнул, поразившись неожиданной жесткости тона Уинстона.
— Теперь уходи, Джейми. Я подумаю над тем, что можно сделать, — если ты уверен, что выбрал правильный путь.
— Другого выхода я не вижу, если честно.
Уинстон пожал плечами:
— Раз ты заговорил об этом, то я тоже.
Джейми вернулся в свою комнату. Он подождал, когда затихнет сердцебиение, и постарался ни о чем не думать. Через полчаса Гонко просунул в дверной проем голову, чтобы рявкнуть:
— В час репетиция. В одиннадцать вечера побочные работы. Паскудная жизнь, когда приходится лишь поддерживать существование.
* * *
Его томило мучительное ожидание плана, за разработку которого взялся Уинстон. Джейми страстно желал смерти Джи-Джи, может, не действительной, но вполне эффективной. Наконец пришел Уинстон, он принес с собой какой-то рюкзак. Прижав ухо к двери, чтобы убедиться, что они одни, он открыл рюкзак и вынул оттуда сложенный белый лист бумаги. Это была уменьшенная копия стяга со словом «свобода», записанном красной краской. Уинстон говорил шепотом:
— Вот что тебе надо делать. Повесь это внутри паноптикума. Там есть лестница. Поднимись по ней на стропила и прикрепи стяг там. После спустись вниз и возьми записку, приклеенную к внутренней стороне входной двери. Сорви ее, прочти и проглоти.
— Что, если меня заметят?
— Ты должен убедиться, что этого не случится. Вы дружите с новым помощником Фишбоя, так? Его зовут, кажется, Стив? Вы встречаетесь иногда?
— Да.
— Это твое алиби. Теперь иди туда, быстрее.
— Уроды не заметят меня?
Уинстон замотал головой и вышел, не говоря ни слова. Джейми не мог понять, откуда старик черпал такую уверенность. Он посмотрел на карманные часы, которые Джи-Джи спер на Аллее интермедий. До репетиции оставалось два часа. Вздохнув, он взял стяг и спрятал его под рубашку. Идя по гостиной и главной аллее, он старался имитировать походку Джи-Джи, чрезмерно сгибая колени, поправляя ширинку и бросая сердитые взгляды на цыган, мимо которых проходил. Он чувствовал себя идиотом. Вскоре он подошел к комнате смеха, перед которой, как обычно, стоял безмолвный охранник Дамиан в капюшоне. Джейми показалось, что он заметил какое-то движение в верхнем окне. Как будто шевельнулась занавеска, но он не был в этом уверен.