Наверное, было бы небольшим преувеличением сказать, что у Помпея поднялось настроение после того, как «старикашка из Дальней Испании» уехал, чтобы вернуть флот в Гадес. Но определенно он на что-то решился. Помпей не стал отсиживаться в своей палатке, а присоединился к Афранию, Петрею и младшим легатам, чтобы завершить реорганизацию своей армии. Очень хорошо, что он настоял на том, чтобы Поросенок отдал ему свой легион! Без этого легиона Помпею было бы трудно воевать. С новыми солдатами у Гнея Помпея появились две альтернативы: пять неполных легионов или четыре легиона в полном составе. Поскольку Помпей не был совершенным тупицей в военном деле, он выбрал пять неполных легионов, потому что с пятью легионами лучше маневрировать, нежели с четырьмя. Ему тяжело было смотреть в глаза своим уцелевшим солдатам. Впервые он делал это после поражения, но, к его удивлению, никто не винил его в гибели такого огромного количества товарищей. Наоборот, казалось, легионеры твердо решили, что Серторию придет конец, и, как всегда, готовы были сделать все, что прикажет их симпатичный молодой полководец.
Поскольку зима в низинах была мягкой и необычно сухой, Помпей объединил свои новые отряды, провел их немного к верховью Ибера и подавил несколько городов, а Бискаргис и Кельсу разбили в пух и прах. Так как был только конец марта, Помпей опять вернулся в Эмпории и стал готовиться к походу вниз по побережью.
В письме Метелл Пий сообщал, что после доставки в Дианий сорока военных кораблей и трех тысяч талантов золотом Серторий сам отбыл в Лузитанию с Перперной, чтобы помочь Гиртулею тренировать пополнение поредевшей испанской армии. Геренния он оставил старшим в Оске.
Разведывательная сеть Помпея значительно улучшилась благодаря усилиям дяди и племянника Бальбов (теперь находящихся у него на службе), а его пиценские разведчики оказались намного лучше, чем он ожидал.
И только когда наступил май, Помпей выступил. Он двигался с большой осторожностью. Будучи сам человеком, выросшим на земле, он автоматически отметил, переходя Ибер у Дертозы, что эта богатая, хорошо возделываемая долина выглядит слишком сухой для этого времени года и что пшеница, посеянная на полях, взошла редко и еще не созрела.
Признаков присутствия противника не наблюдалось, но этот факт не понравился Помпею. Он стал еще осторожнее, его колонна — более внимательной. Мимо Сагунта и Лаврона Помпей прошел быстро, стараясь не смотреть в их сторону. Сагунт стоял, как и раньше, но вместо Лаврона дымились лишь черные руины без признаков жизни. В конце июня, послав письмо, которое, он надеялся, достигнет Метелла Пия в Сеговии, Помпей дошагал до более широкой и более плодородной долины реки Турис, на другом берегу которой стоял большой, укрепленный город Валентия.
Здесь, оказавшись на узких низинах между рекой и городом, Помпей обнаружил Геренния и Перперну, ждавших его в засаде.
Количеством, как сообщили ему его разведчики-пицены, они превосходили отряды Помпея, однако у них тоже были пять легионов — около тридцати тысяч против двадцати тысяч Помпея. Их самое большое преимущество заключалось в кавалерии, которую разведчики оценили в тысячу галльских конников. Хотя Метелл Сципион и Авл Габиний очень старались в начале зимы набрать кавалерию в Нарбонской Галлии, они завербовали только четыреста человек.
По крайней мере, Помпей без страха верил всему, что говорили ему его пицены. И когда они убедили его, что разведка в Италии мало чем отличается от разведки в Испании, он доверился им вполне. Так, зная о том, что когорты Сертория не крадутся за ним, готовые окружить или напасть на арьергард, Помпей со своей армией перешел Турис, чтобы принять бой на южном берегу.
Берега реки были отлогими, поэтому они не представляли препятствия, даже когда начался бой. Русло было каменистым, воды — по колено. Особого тактического преимущества у противника не имелось. Обычное столкновение, в котором выиграет та армия, у которой воинственный дух выше. Единственное нововведение, которое использовал Помпей, было вызвано дефицитом кавалерии. Правильно предположив, что Перперна и Геренний используют свое превосходство в кавалерии, чтобы охватить его фланги, Помпей поставил солдат с устаревшими уже фаланговыми копьями с внешней стороны флангов и приказал солдатам использовать страшные пятнадцатифутовые орудия против лошадей.
Сражение шло с переменным успехом и очень долго. Геренний слишком поздно понял, что проигрывает. Перперна, расположившийся западнее его, игнорировал любой его приказ. Они оба не смогли, пока не началось сражение, прийти к соглашению, как будут вести бой. В результате они сражались как две самостоятельные группировки, хотя Помпей не понял этого и узнал об этом позже.
Результатом стало тяжелое поражение Геренния, чего удалось избежать Перперне. Решив, что лучше умереть, если Серторий будет настаивать на совместных действиях с этим гнусным предателем Перперной, Геренний не пощадил своей жизни и был убит вместе с тремя легионами и кавалерией, которыми командовал. Двенадцать тысяч солдат погибли, оставив Перперну и восемнадцать тысяч уцелевших отступать к Серторию к реке Сукрон.
Помня о предупреждении Метелла Пия — не подходить к Сукрону до конца квинктилия, — Помпей не пытался преследовать Перперну. Победа, такая важная и полная, очень способствовала выздоровлению его раненого «эго». Приятно было слышать, как его ветераны снова ему аплодируют, и обвить штандарты заслуженными лаврами!
Конечно, Валентия теперь была фактически беззащитна, отгороженная от римлян лишь стенами. Помпей засел перед стенами и подверг их тщательной инспекции, обнаружив более чем достаточно слабых мест. Сделали несколько подкопов, подожгли деревянные секции стены, нашли и отрубили водовод — и Валентия сдалась. Уже научившись кое-чему, Помпей забрал из города все продовольствие и большую часть спрятал в заброшенной каменоломне, прикрыв дерном. Затем послал все население Валентин на невольничий рынок в Новый Карфаген на корабле, воспользовавшись тем, что римский флот Дальней Испании (благодаря предусмотрительности одного римского поросенка) курсировал в тех водах и никто не видел никаких признаков сорока понтийских трирем, которыми теперь владел Серторий. За шесть дней до конца квинктилия Помпей отправился к Сукрону, где обнаружил Сертория и Перперну, расположившихся в двух отдельных лагерях на равнине между ним и рекой.
Теперь Помпей должен был решить мучительную дилемму. О Метелле Пие ничего не было слышно, поэтому он не мог рассчитывать на близкую помощь. Как и в ситуации на Турисе, местность не давала Серторию тактического преимущества. Даже вдали не имелось никаких холмов, никакого густого леса, рощи или оврага. А это значило, что Серторию негде спрятать кавалерию и партизан. Ближайший город — небольшой Сетабис в пяти милях к югу от реки, которая была шире Туриса и изобиловала плывунами.
Если Помпей отложит бой до прихода Метелла Пия — при условии, что Метелл Пий уже на подходе, — тогда Серторий может отойти на территорию, более удобную для него, или догадается, что Помпей медлит в ожидании подкрепления. С другой стороны, у Помпея значительно меньше людей, чем у Сертория: двадцать тысяч против почти сорока. Ни у одной из сторон не было достаточно лошадей из-за потерь Геренния.