Миранда быстро проверила шкафы, заглянула в кладовку. Ничего. Может быть, в гараже?
Нет, она сама была в гараже. Помещение небольшое, там и для автомобиля места едва хватает.
Тем не менее Миранда проверила. Как и следовало ожидать, никакой машинки в гараже не оказалось.
Она вернулась в дом, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли. Джил, скорее всего, уже арестована. Энни вот-вот узнает об этом и поймет, что полиция разыскивает настоящую М. Что она сделает в первую очередь? Конечно, постарается избавиться от главной улики, изобличающей ее печатной машинки. Если, разумеется, не сделала этого раньше. С убийством Ричарда Энни связывает только эта улика.
И она же может доказать мою невиновность. Я должна найти машинку, пока Энни ее не уничтожила. Найти и доставить в полицию.
Из всех возможных мест осталось только одно.
Миранда выбежала из дому и села в машину.
Через несколько минут она уже припарковалась у редакции «Геральд». Здание встретило ее темными окнами. Работа над последним выпуском закончена, номер отправлен в печать, и все разошлись по домам. Так что никто не помешает.
Дверь она открыла собственным ключом – к счастью, увольняясь, так его и не сдала. На этом настоял Ричард; он был абсолютно уверен, что рано или поздно уговорит ее вернуться.
Вот она и вернулась.
Осторожно маневрируя в темноте между столами, Миранда прошла к рабочему месту Энни. Включила лампу. Верхний ящик был не заперт. Среди ручек, скрепок и прочей мелочи обнаружилось несколько ключей. Какой же из них подходит к шкафчику Энни? Прихватив все, она выскользнула в коридор, спустилась по лестнице, вошла в женскую раздевалку и щелкнула выключателем.
Пестрый диван, розовато-лиловые обои, старомодные репродукции на стенах – декоративные изыски Джил не смогли скрыть тот факт, что комната больше походила на угрюмую, без единого окна тюремную камеру. Одну стену полностью занимали узкие шкафчики, всего шесть штук. Зимой женщины оставляли здесь пальто и сапоги. Шкафчик Энни отличался от других круглым стикером с надписью:
У Меня ПМС. А У Тебя Что За Причина?
Миранда вставила первый ключ. Не подошел.
Второй и третий также не поворачивались. Замок открылся только с четвертой попытки.
Миранда заглянула внутрь. Прошлась взглядом по полкам. На верхней – рукавички, старые кроссовки, вязаный шерстяной шарф.
На нижней – свитер. Под ним развернутое полотенце, прикрывающее некий массивный и с виду тяжелый предмет. Она сняла полотенце…
Так и есть, пишущая машинка. Старенькая, сине-зеленая «Оливетти» с крупным шрифтом «цицеро».
Миранда достала из кармана предусмотрительно приготовленный листок, вставила в каретку и дрожащими пальцами напечатала имя: Маргарет Энн Беренджер. Буква «е» получилась смазанной.
Груз, вот уже неделю камнем лежавший на сердце, свалился, и ее окатила волна облегчения. Даже голова закружилась. Миранда захлопнула дверцу, обернула полотенцем машинку и…
Ее щеки коснулось легкое дыхание ветерка. Только оно и подсказало Миранде, что кто-то открыл и тут же закрыл дверь у нее за спиной.
Она обернулась.
– Энни? – выдохнула Миранда.
Возникшая в дверном проеме фигура сделала шаг вперед. Да, это была она – знакомая копна растрепанных ветром волос, застывшее лицо без малейшего признака каких-либо эмоций.
Взгляд Энни остановился на машинке в руках Миранды.
– Я думала, ты с Ирвингом.
Энни подняла голову, и Миранда увидела в ее глазах печаль и боль, изливавшиеся, казалось, из самой души. Почему я не замечала этого раньше?
– Нет никакого Ирвинга, – бесстрастно сказала Энни.
Миранда тряхнула головой.
– Как это нет?
– Его и не было. Я сама придумала Ирвинга. Как и наши свидания, встречи на лодке. Вечерами я езжу к бухте. Паркуюсь там и сижу. Иногда часами. – Энни глубоко вздохнула. – Не хочу ни жалости, ни сочувствия – вот, мол, старая дева…
– Я никогда не…
– Не надо, Миранда. Я же знаю, что вы все обо мне думали. Да еще и Ричард. Я не хотела, чтобы он узнал… – Голос ее дрогнул. Она вытерла ладонью глаза.
Миранда опустила машинку на скамейку.
– Что узнал? – мягко спросила она. – Какую боль тебе причинил? Как одинока ты на самом деле?
Энни отвернулась, сдерживая слезы. Плечи ее дрогнули.
– Он сделал больно нам обеим. Всем женщинам, которые его любили.
– Да, но не так, как мне! – крикнула Энни, и эхо ее боли забилось между голыми стенами. – Пять лет жизни. Вот что я отдала ему. Когда мы встретились, мне было сорок два. Я еще могла родить ребенка. И все те немногие остававшиеся в запасе годы я ждала и надеялась. Ждала, когда же он наконец решится. Когда уйдет от Эвелины. – Она снова смахнула слезы, оставив на щеке темную полоску от размазавшейся туши. – Теперь уже поздно. У меня оставался последний шанс, и он отнял его. Украл. А потом ушел. – Энни покачала головой и рассмеялась сквозь слезы. – Сказал, что просто пожалел меня. Что я не должна тратить на него последние годы. Но знаешь, что задело больнее всего? Он сказал: «Это все были твои фантазии, Энни. Я никогда не любил тебя так, как ты думала». – Она посмотрела на Миранду глазами загнанного животного. – Пять лет, и он говорит мне такое. Только правды не сказал. Что нашел другую, помоложе. Тебя. – В ее голосе не было ни злости, ни враждебности, только усталость и обреченность. – Я не винила тебя. Ты ведь ничего не знала. Ты была очередной его жертвой. Он и тебя бросил бы, как всех остальных.
– Ты права, Энни. Мы все были его жертвами.
– Мне жаль, Миранда. Мне так жаль. – Энни опустила руку в карман жакета. – Но пострадать кому-то придется. – Она вытащила револьвер.
Дуло смотрело ей в грудь. Нужно было что-то говорить, просить, объяснять, умолять. Нужно было сделать что-то, заставить Энни опустить оружие. Но голос застрял в горле, и Миранда только смотрела беспомощно на черное отверстие, думая лишь о том, почувствует ли что-нибудь, когда пуля войдет в грудь.
– Идем.
Миранда тряхнула головой.
– Куда? Куда мы пойдем?
Энни открыла дверь и жестом предложила Миранде выйти первой.
– Вверх. На крышу.
Дома никого не было.
Чейз заглянул в окна, прошел к гаражу и обнаружил, что машины нет. Похоже, Миранда вернулась и куда-то уехала. Не зная, что делать, он стоял на дорожке, когда в доме зазвонил телефон. Чейз взлетел по ступенькам, бросился в гостиную и схватил трубку.
– Миранда там? – спросил Лорн Тиббетс.
– Нет. Я не могу ее найти.
– А Энни Беренджер?