Чейза на борту не было.
В это самое время он сидел в кабинете Лорна Тиббетса и пытался отвечать на бесчисленные вопросы. Отвертеться не удалось; как-никак погибла женщина. Полиция уже начала расследование, и Чейзу пришлось выбирать, как выразился Лорн Тиббетс, между допросом и камерой. Разговор затягивался еще и потому, что некоторые вопросы начальнику полиции приходилось повторять, поскольку свидетель – а Чейз пребывал пока в таком статусе – время от времени отвлекался.
Пришел ли паром в Басс-Харбор? Не ухудшилось ли состояние Миранды? И когда у Лорна закончатся наконец эти дурацкие вопросы.
Его отпустили в два часа ночи. Выйдя из полицейского участка, Чейз невольно поежился, хотя погода стояла вполне теплая, по крайней мере для Мэна. Согласно расписанию, следующий паром в Басс-Харбор должен был отправиться только утром. Успокаивало лишь то, что Миранда в безопасности. Он позвонил в больницу, и его заверили, что пострадавшая отдыхает и ее здоровью ничто не угрожает.
Оставалось только решить, куда отправиться и где переночевать.
Только не на Чеснат-стрит. После всего случившегося семья Деболт уже никогда не будет считать его своим, а он никогда не сможет находиться под одной крышей с Эвелиной. Теперь уже ничто не связывало его ни с Деболтами, ни с Тримейнами, ни с наследством богачей, ни с их прошлым. Он чувствовал себя так, словно заново родился. Словно очистился от всей многолетней грязи.
Постояв в нерешительности, Чейз сел в машину и поехал в Роуз-Хилл.
Коттедж показался ему холодным и неприветливым, каким-то безжизненным, словно вся та радость, что когда-то наполняла его, испарилась давным-давно. Лишь спальня хранила немного тепла. Здесь они с Мирандой занимались любовью, и здесь еще хранилась память о той ночи.
Чейз лег на кровать, закрыл глаза и попытался представить ее запах, нежность ее кожи, но это было примерно то же самое, что и пытаться поймать в воде собственное отражение. Ты протягиваешь руку, пытаешься его схватить, а оно ускользает из-под пальцев.
Вот так же ускользнула и Миранда.
Она не нашего поля ягода, – сказала однажды Эвелина.
Чейз лежал и думал о Ноа, Ричарде, Эвелине. О своем отце.
Да, Эвелина права. Миранда – не их поля ягода.
Она намного лучше.
* * *
– Не всегда все хорошо кончается само по себе, – объявила мисс Сент-Джон. – Иногда для этого кому-то нужно потрудиться.
Наставление, как и предложенную чашку кофе, Чейз принял молча. Опыт подсказывал: в реальной жизни счастливый конец случается куда реже, чем в сказке. Подтверждением тому служил хотя бы его собственный брак.
Но на этот раз все будет иначе. Я сделаю все по-другому. Знать бы только, что ей нужен я.
Потягивая кофе, Чейз машинально почесывал устроившегося рядом Оззи. Спешить было некуда; он вполне успевал на двенадцатичасовой паром, который должен был доставить его в Басс-Харбор. К Миранде.
Ночь прошла беспокойно. Ворочаясь с боку на бок, он раздумывал о том, есть ли у них шансы на будущее. Призрак брата не давал забыть о себе, и отмахнуться от него было не так-то легко. Всего лишь несколько недель назад Миранда любила – или думала, что любит, – его брата. Ричард принес ей немало горя. И вот теперь появляюсь я, еще один Тримейн. После всего, что сделал ей Ричард, может ли она поверить в меня?
Как много всего произошло за последние несколько дней. Ситуация менялась с калейдоскопической быстротой. Всего лишь неделю назад он называл ее убийцей, а теперь безоговорочно верил в ее невиновность. Простит ли она те ужасные, жестокие слова, что были сказаны совсем недавно и еще свежи в памяти? Может ли любовь, настоящая любовь, вырасти там, где пролито столько яда?
Хотелось верить, что да, может.
Но сомнения оставались. Мучительные сомнения.
Когда в десять часов в дверь постучала мисс Сент-Джон с приглашением на утреннюю чашечку кофе, Чейз откликнулся с радостью, хотя и подозревал, что предложение вызвано не только заботой о соседе. По городу уже расползлись слухи о ночном происшествии, и мисс Сент-Джон, всегда чутко настроенная на такого рода сигналы, несомненно, хотела бы удовлетворить понятное любопытство.
И не только. Старушка на все имела свое мнение и, естественно, жаждала высказать его, независимо от желания самого Чейза.
– Миранда – чудесная женщина. Милая, добрая.
– Знаю, – ответил он.
– Но у вас есть сомнения.
Чейз тяжело вздохнул:
– После всего случившегося…
– Все совершают ошибки, такова человеческая природа. Миранда ошиблась с вашим братом. Не самая ужасная ошибка. У нее не было дурных намерений. Любовь слепа. Да, она выбрала не того мужчину, но ее чувства были искренними.
– Вы не понимаете. – Чейз посмотрел на старушку. – Мои сомнения связаны не с ней. Может ли она простить меня? За то, что я – Тримейн. В ее глазах я – символ всего, что принесло ей боль и страдания.
– Думаю, это Миранда ищет прощения.
Он удивленно вскинул брови:
– Я должен простить ее? За что?
– Ответ, Чейз, ищите сами.
Какое-то время он сидел молча, машинально поглаживая притихшего Оззи. За что мне прощать ее? За то, что она показала истинное значение понятия «невинность»? За то, что убедила поставить под сомнение все то, во что меня заставили поверить? За то, что я понял, каким был идиотом?
За то, что влюбился в нее?
Он решительно отставил чашку и поднялся:
– Мне пора. Надо успеть на паром.
– А что потом? – спросила мисс Сент-Джон, провожая его до машины.
Он улыбнулся и взял ее за руку:
– Мисс Сент-Джон, когда я определюсь, вы узнаете первой.
Она помахала ему вслед:
– Я на вас рассчитываю!
К пристани Чейз мчался как сумасшедший, но, прибыв за час до отправления, обнаружил длиннющую очередь из автомобилей. Не желая рисковать, он решил оставить машину и подняться на борт пешим пассажиром.
Через два часа Чейз сошел с парома в порту Басс-Харбор. Свободных такси не нашлось, пришлось ловить попутку. В больницу он вошел, когда часы показывали половину третьего, и сразу направился к справочной.
– Миранда Вуд, – любезно сообщила девушка-волонтер, – выписалась час назад.
– Что?
– Так сказала старшая сестра. Пациентка ушла с доктором Стейнером.
Чейз едва удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу.
– И куда они отправились? – раздраженно буркнул он.
– Не знаю, сэр. Можете спросить у дежурной по этажу.
Чейз уже направился к лестнице, когда взгляд его упал на настенные часы.