– Тебе удобно разговаривать? – спросил он, когда она сняла трубку.

– Вполне, – спокойно ответила Катя. – Я сейчас одна.

– Можно мне приехать?

– Давай лучше обсудим все, что ты хочешь, по телефону.

Это сразу обнадежило Саприна. Не хочет его приезда, не хочет его видеть наедине – значит, боится, что не справится с собой. Значит, в ее душе живет еще теплое чувство к нему, и нужно обязательно постараться его возродить, чтобы вернуть Катю.

– Это серьезный разговор, Катюша, и его не ведут по телефону. Почему ты не хочешь, чтобы я приезжал?

– Потому что через час приедет Дусик, он только что звонил.

Это был серьезный удар, но Николай снес его стойко.

– Хорошо, тогда поговорим по телефону. Ты помнишь, что я делал тебе предложение?

– Да, помню.

– И что ты мне ответишь?

– Ничего.

– То есть ты мне отказываешь?

– Да, отказываю.

– Я могу узнать, почему?

– Можешь. – Она вздохнула, словно переводила дыхание. – Вчера я уже все тебе сказала. Мне надоело быть матерью. И потом, я не хочу ломать свою жизнь.

– Но почему, Катюша, ради бога, почему? – чуть не закричал Николай. – Почему выйти за меня замуж означает сломать свою жизнь? Что такого ужасного я тебе предлагаю? Я хочу, чтобы ты ушла от Дусика и уехала со мной в Штаты, где живет моя сестра с мужем. Почему это означает, что твоя жизнь будет сломана? Твоя жизнь останется точно такой же, как сейчас. Ты будешь сидеть дома, читать книжки, смотреть видик, гулять.

– Если я выйду за тебя замуж, мне придется идти работать, чтобы содержать свою семью. Ты забыл, что у меня большая семья? Ты забыл, что у меня мать – инвалид, и пятеро братьев и сестер, и отец, который вот уже двадцать лет продыху не знает от тяжелой работы? Тебе удобно этого не помнить, потому что это не твоя семья и не твоя боль. Ты знаешь, сколько денег нужно на то, чтобы их содержать? Когда мои добрые доверчивые родители нас всех рожали, была еще советская власть и многодетная семья могла хоть на что-то рассчитывать, хоть на какую-то помощь со стороны государства, тем более что отец вкалывал на Севере, получал всякие надбавки, мама тоже не планировала получить инвалидность, она работала в парикмахерской, была первоклассной мастерицей, к ней со всего города ездили дамочки голову делать, за месяц записывались. Конечно, платили они ей по личной таксе и не через кассу, и нам должно было хватать. А что получилось? Я хочу, чтобы мои родители жили достойной жизнью, а мои братья и сестры получили такое образование, которое вытащит их из нищеты. Поэтому я не допущу, чтобы они шли работать, окончив школу. Они обязательно во что-нибудь впутаются, потому что не умеют пока бороться с соблазнами. Но для того чтобы они учились, а не охраняли коммерческие палатки по ночам, я должна жить здесь, а не в Штатах, и с Дусиком, а не с тобой.

– Сколько денег он дает тебе на семью?

– Две тысячи долларов каждый месяц.

Две тысячи! У него аж дыхание перехватило. Такую сумму он, конечно, не потянет. Катя права, он не сможет обеспечить ей такой уровень, какой обеспечивает этот омерзительный Дусик.

– Но ведь ты его не любишь, – продолжал упрямо Николай, все еще надеясь поколебать ее твердость.

– Не люблю, – легко согласилась Катя. – Но это ничего не означает. Я и тебя не люблю пока. Разница только в том, что тебя я наверняка полюбила бы, причем полюбила бы горячо и нежно, если бы мы продолжали встречаться. А Дусика я так любить никогда не буду. Но я очень благодарна ему за все, что он для меня сделал, и предана ему. И я буду с ним до тех пор, пока он сам меня не выгонит.

– А что будет, когда самый младший из твоих братьев закончит свое образование? Ты сможешь бросить Дусика, если вы к тому времени еще будете вместе?

– Коля, пойми, если к тому времени Дусик меня еще не выгонит, я останусь с ним столько, сколько он захочет. Если он на своих плечах вытянет мою семью из нищеты, он будет иметь право распоряжаться моей жизнью, как сочтет нужным. Это же так просто, Коля. Это же самые элементарные законы долга и благодарности. Неужели тебе в детстве этого не объясняли?

Нет, ему не объясняли. Просто он видел, что понятия долга, обязанности и ответственности совершенно разные у матери, которую он ненавидел, и у отчима, которого обожал. Но отчим просуществовал в Колиной жизни так недолго, что разобраться в этих сложных вопросах мальчик не сумел. И сейчас, слушая Катю, он чувствовал, как сердце разрывается на части от горя и безысходности, и ему хотелось кричать: «А я? А как же я? Как же моя любовь? Моя жизнь?»

Он сидел возле телефона, слушал Катю и с ужасом осознавал, что не понимает ее логики. И даже не догадывался, что до тех пор, пока в его голове рождаются эти вопросы, до тех пор, пока он думает о том, что же теперь будет с ним самим, с его любовью, с его жизнью, – до тех пор, пока вопросы эти не исчезнут из его души, он так ничего и не поймет.

Глава 19

Старший оперуполномоченный МУРа Николай Селуянов свои дни рождения любил и исправно отмечал, несмотря ни на что – ни на состояние кошелька, ни на состояние души. В этот раз праздник пришелся на будний день, но Колю это не смутило, и переносить торжество ему и в голову не пришло.

– Вечером едем ко мне, – заявил он Короткову и Лесникову с самого утра. – И слышать ничего не хочу ни о каких срочных делах. Аську не забудьте.

Особенность селуяновских дней рождения состояла в том, что он никого не приглашал с мужьями и женами. По крайней мере с тех пор, как развелся. Но на него не обижались, понимая, что сыщику, которому, если очень повезет, выпадает не больше двух полноценных выходных в месяц, так вот этому сыщику сложно и некогда поддерживать в квартире такой порядок, чтобы не стыдно было приглашать много гостей.

– Ага, готовить опять мне, – хмыкнул Коротков.

– Жить захочешь – приготовишь, – философски заметил Селуянов. – Могу и я сам чего-нибудь сварганить, но вы же передохнете, как мухи, от моей кулинарии.

– Слушай, – подал идею Игорь Лесников, – а давай Анастасию на кухню зарядим. Она же все равно пока не работает. Пусть приедет к тебе пораньше, к нашему приходу все приготовит. А?

Идея была шумно поддержана. Коротков взял ключи от квартиры Селуянова, сел в машину, съездил за Настей и привез ее на просторную кухню, в которой, кроме мебели, ничего подходящего не было.

– Из чего готовить-то? – спросила она, окидывая взглядом пустой холодильник.

– Вот тебе деньги, сама купи, что считаешь нужным. Мы часам к семи приползем, – ответил Коротков. Потом подумал и предусмотрительно добавил: – Бог даст.

До семи часов Настя занималась организацией дня рождения. Готовить она не любила, но ради Селуянова решила постараться, и к приходу усталых и голодных сыщиков квартира наполнилась разнообразными и весьма аппетитными запахами мяса, овощей и приправ. Правда, несколько раз ей приходилось звонить домой Лешке и получать консультации, но в конце концов под его чутким телефонным руководством стол получился что надо.