Ну как тут за себя, везунчика, не порадоваться?! Не успела только проблема назреть и превратиться в нечто опасное, как судьба подбросила шикарный выход. Даже будь этих женщин всего пятеро, уже все проблемы в нашем коллективе с преобладанием в количестве мужчин снимались. А ведь беглых-то рабынь ещё сколько-то там в пещере, и, вспомнив о своем незнании, я попытался прислушаться к последним обменам информацией в царящем у костров балагане.
Но уловил только то, что двойняшки с восторгом описывали новым знакомым только недавно принятый закон. То есть от всей души радовались за себя лично, что они на привилегированном положении и ни один мужчина не имеет права настаивать в отношениях с ними на интимной близости. Беглые рабыни истекали слюнками, пялились на счастливиц круглыми от восторга глазами, и наличие мужчин в нашей компании, о чём я раньше промолчал, теперь воспринимали словно благо, заслуженное в прежние тяжкие дни рабской неволи.
Даже удивляюсь, как моя команда долетела до ушей крайне заговорившихся близняшек:
– Снажа и Всяна! Расставляйте миски и наполняйте их! Наши поисковики в черте видимости!
Услышав мои слова, гостьи тут же бросились ко мне, и уставились в сумерки, в точку, куда указывала моя рука. Там как раз для них в сумерках замаячили первые тени, и никто изначально и не заподозрил меня в повышенной «зрячести». Наши тоже пытались как можно быстрее рассмотреть взгорок с гротом, но когда поняли, что там посторонние, вначале ринулись вперёд, потом замерли на месте, рассматривая сидящего меня и пяток непонятных фигур обок. У меня даже создалось впечатление, что они заподозрили самое худшее, сейчас бросят молоты и кирки наземь и понесутся выручать меня из плена.
Пришлось мне свистнуть товарищам условным сигналом: «Всё в порядке! Продолжить движение!» После чего они не стали разбрасывать инвентарь и понеслись вперёд чуть ли не вприпрыжку. А дамы-то, дамы как себя повели! Живо поснимали с себя всё лишнее, в особенности шлемы, и постарались только доступными им жестами расправить несколько слежавшиеся и скомканные волосы. Вызвав тем самым у меня очередную волну философских, скорее всего, неуместных измышлений:
«Чудно и сказочно творение, имя которому женщина. Ещё только недавно эти несчастные были ущемляемы хуже скота и готовы были убить любого мужчину, вставшего у них на пути… Да что там готовы, они и убивали, рвясь к свободе и ненавидя наше мужское племя хуже смерти. А вот прошло всего лишь несколько рудней, обстановка изменилась, они сами излечились от побоев, подправили душевное равновесие и вновь готовы рискнуть, присматриваясь к новым мужчинам. Почему так? Почему они нам всегда прощают? Неужели в этом как раз и заложен матушкой-природой главный инстинкт выживания рода человеческого?»
Наши поисковики взобрались на взгорок и замерли на месте. При этом они вели себя как истинные джентльмены, которые никогда первыми не заговорят с женщинами, пока их не представят друг другу. Я уже было и рот раскрыл, пытаясь припомнить новые имена и боясь их неправильно приклеить, как тут между мной и гостьями возникла Всяна, бойко перечислила имена всех присутствующих и позвала к столу. Добавив, наверное, для самых непонятливых:
– Всем хватит!
А я-то был как раз из наиболее сообразительных, поэтому уселся первым на самом лучшем месте, возле большого казана, и приступил к трапезе. Тогда как остальные мои товарищи несколько опозорили мужское племя растерянностью и неуместным стеснением. Уж на что мне Ольшин казался непробиваемым, невозмутимым, да и тот явно волновался. Ратибор с Емельяном тоже несколько нервничали, а уж троица бывших исполнителей вели себя как растерявшиеся девственники. Хорошо, что наши двойняшки так и фонтанировали счастьем и энергией, поэтому перехватили инициативу беседы в свои руки. Они живо поведали о сути ведущихся нами поисков, кратко описали каждого мужчину и его подвиги (как ни странно, обо мне и слова не сказали), а потом вновь заставили женщин пересказывать эпопею своего побега. При этом они многозначительно смаковали все подробности именно геройств беглянок: как те убивали своих мучителей, как сбрасывали со стен замка последнюю пару особо рьяно сражающихся мужчин, как лихо взорвали мост, на котором уже находились три преследователя, ну и как не побоялись жить в глухих, не имеющих ни единого строения Полях.
И вот когда пересказ эпопеи закончился, самая сильная и боевитая красавица вдруг спросила напрямик, обращаясь к самому старшему среди нас:
– А у вас в башне много места? Для нас всех хватит?
– Э-э-э… – замялся Ольшин, косясь в мою сторону. – А сколько вас? – Ведь мы до сих пор так ни разу и не услыхали названного количества беглянок. По крайней мере, мужчины, потому что обе мои любовницы на этот вопрос как-то слишком уж знающе скривились в ухмылках.
Ну женщина и выдала:
– Нас двадцать три… – выждала паузу и, словно извиняясь, добавила: – Одна не выжила, умерла в пути от ран.
И замолчала, не сводя взгляда с ветерана. Точно так же на него пялились и четыре её подруги. Да и было о чём печалиться!
Ведь одно дело, когда в наш коллектив влились бы пять, ну, скажем так, максимум десяток женщин, но что делать с двумя десятками?! И вопрос не в самом расселении по комнатам или в нехватке иного места под крышей, та же наша Пирамидка могла обслуживать население в две сотни человек. Одна из главных проблем возникала в существующей классификации охотника. Этим делом на Дне могли заниматься только мужчины, что бы там женщины о себе ни мнили. А значит, наши ребята сразу превращаются в добытчиков, и на шее каждого отныне будут висеть чуть ли не по три женщины. У каждого! И это что, придётся каждую обеспечивать десятком груанов?
Нереальное дело для этого ада, даже с помощью такого разностороннего специалиста, как я!
Но и это ещё не всё. Как бы там ни было, но если факт невозможности превращения женщин в Светозарные подтвердится, что случится в дальнейшем? Какие бы чувства ни возникли, как бы коллектив ни сдружился, всё равно мужчины начнут уходить после сбора своего десятка груанов. Тем более что ветераны не раз твердили, что люди при этом резко меняются и плевать хотели на окружающих, на любимых или на накопленные богатства. Только и рвутся по видимым им стрелкам к ожидающим их клетям.
То есть женщины прекрасно понимают, что придет время и они останутся одни. Или им придётся повторно рисковать с выбором компании и скорее всего опять становиться рабынями.
Вот такие проблемы сразу нарисовались у меня в сознании, и сразу же высветился ответ:
«Ну и что в этом страшного? Несчастные женщины и сами согласятся жить, особенно если им в распоряжение достанется отличная и ухоженная обитель. Да и стену можно будет возвести повыше, и тогда уже точно обитательницам Пирамидки ничего угрожать не будет…»
А тут меня и Мастер добил своим ответом:
– Мы находимся в боевом походе. А во время оного любые подобные вопросы, в том числе и о пополнении нашего коллектива, вправе решать только командир. Вот пусть он и принимает решение.