– Да, но я переключу разговор на тебя. Определишь его ай-пи и вычислишь координаты платформы. Дальше дело техники.
– Добро.
– Через какое время будете в Китае?
– Два с половиной часа.
– Тогда без вас не начинаем.
– Подожди, не отключайся. – Я окинул взглядом панель. – Подскажи, в какой последовательности давить на кнопки, чтобы запустить двигатели конвертоплана.
Она объяснила, я кивнул, услышав писк зажигания и нарастающий вой раскручиваемых роторов. Глянул в боковое зеркало у форточки внутри кабины – как бы роботов-механиков лопастями не покрошить.
– Конец связи.
– Ну что, все-таки летим в Шанхай? – Пак забрался в соседнее кресло.
– Все-таки летим.
Набравшие обороты винты от души сотрясали конвертоплан. Не то, что было в симуляторе, все-таки есть разница. Я отправил приказ центральному компьютеру «открыть ворота». Огромные створки впереди поползли в стороны. Дневной свет хлынул в ангар, когда значительно расширился проем. Прямо по курсу виднелись непроходимые заросли – натуральные джунгли. Хорошо, не вымахали на высоту ворот, а то бы нам точно не взлететь.
Легким нажатием я сдвинул рукоятку «шаг-газ», изменяя угол атаки лопастей, и конвертоплан оторвался от пола.
– Эй, Дэни! – испуганно крикнул Пак. – Над нами крыша!
– Помню. – Я покрутил колесико на приборной панели, изменяя наклон двигателей, надавил на педаль.
Пак вновь закричал, но за шумом винтов и с треском разлетевшихся в стороны веток я почти не услышал слов. Мы прошлись над зарослями, срубая макушки молодых деревьев. Я резко увел машину вверх, и взгляду открылся покинутый людьми Сеул.
Некогда красивейший и огромный город мира утопал в зарослях. Тут и там на фоне цветного лиственного ковра возвышались высотки, но автострады, крыши пагод, русла каналов и рек были почти не видны. Природа брала свое, поглощая созданные человеком творения.
Как мало надо для того, чтобы потерять цивилизацию! Какой-нибудь десяток-другой лет. Столько трудов и усилий, сотни сменившихся поколений, войн и становлений – и все замерло с одним нажатием кнопки. Мир свихнулся на гаджетах, кибернетической нейробиологии, подчинился магии цифры. Ну и зачем? Какого… людям было надо сбегать из него?
Пак толкнул меня в плечо.
– Держи, Дэни, – протянул флягу.
– Где взял?
– Еще в арсенале. Не хотел тогда отрывать тебя от дел. Но сейчас промочить горло – самое то.
Я принюхался и поднял на него удивленный взгляд:
– Так это ж…
– Спирт. Самый натуральный медицинский спирт.
Глаза сапера блестели – видать, хлебнул уже. Я выдохнул и сделал небольшой глоток. Горло и пищевод обожгло огнем, сбилось дыхание.
– Закуси. – Пак дал мне галету, о которую я чуть зубы не сломал.
– Ну все, выпили – и хватит.
– Э…
Я спрятал флягу к себе в подсумок и объявил, что обязательно выпьем вновь, когда покончим с Кило.
– Красивый город. – Пак уставился в боковое окно.
– Да. Сверху всегда все кажется красивым.
Мы общались по внутреннему каналу связи, настроенному через чипы. Если бы не эта возможность, не услышали б друг друга. Я разогнал конвертоплан до крейсерской скорости и начал снижаться над островами в прибрежной полосе. С погодой повезло, за спиной садилось солнце, впереди был ясный горизонт, на море – слабое волнение. Так бы и лететь навстречу друзьям, жаль, они еще далеко и не видят всего прекрасного, от чего отказались не по своей воле. А может, и по своей, кто ж сейчас разберет…
– Пак…
– Что?
– Я вот ни фига не помню, как оказался в инкубаторе. Кило говорил, люди сами выбрали такой путь, сбежали от проблем в виртуальный мир. Нам с тобой примерно одинаково лет. Еще десяток с небольшим мы пролежали в капсулах. Но как в них попали? Кто соблазнил? И почему так много времени прошло?
– В смысле?
– Ну вспомни, когда началась война.
– Года полтора назад.
– Да. А в реальности минули почти два десятка лет.
– Точно. А может, в вирте все по-другому, год за семь?
– Хрен его знает.
– Ну и чего ты все копаешься в вопросах, а? Дэни, мы выбрались из цифры. Кругом столько пространства, настоящего, никто здесь не стреляет. Закончим с делами – найдем парней, Бридж, Гомез, Кэпа, посидим в каком-нибудь баре, вспомним былое.
– Все правильно. Но важно знать причины. Почему мы так поступили? Почему вдруг взяли и сбежали из этого пространства, променяв его на вымышленное?
– Знаешь, – Пак откинулся на спинку кресла, – вот… у тебя есть одна странная черта. Сколько служим, а все понять не могу: зачем ты столько ненужных движений совершаешь? На альтруиста вроде не похож. Как командир неплох, справедлив, даже жестче Кэпа бываешь. Но твоя дотошность в некоторых вопросах доконает кого угодно. Ты же этим отношения с людьми портишь. Неужели не понимаешь?
– Понимаю. Только не ищи я правду, не лететь бы нам сейчас в Шанхай.
– С этим не поспоришь.
Я взглянул на приборы, задал курс и включил автопилот.
– Посиди здесь, – велел саперу, – пока осматриваю отсек. Только ничего не трогай и флягу не ищи, она при мне.
Пак поднял руки. Я похлопал его по плечу и выбрался в проход между креслами. Нужно придумать, как будем приземляться. Можно зависнуть над какой-нибудь площадкой, спрыгнуть в рампу и отбежать на безопасное расстояние. Но если нас встретят ПВО или беспилотники, наведенные Кило, чего нельзя исключать, будет не до зависаний. Придется приземляться либо прыгать на скорости, покалечимся или разобьемся насмерть. Нет, нужен другой способ.
Я прошелся вдоль стены с откидными сиденьями, просто так взглянул в иллюминатор – поверхность моря нисколько не изменилась. Слабый ветер гнал волны на юг. Нам бы что-нибудь быстрое с выгрузкой из конвертоплана придумать. Быстрое и безопасное. Я вернулся к проходу в кабину, где с одной стороны на простенке были закреплены два больших железных ящика. Открыл нижний и возликовал.
Вот оно, средство приземления! Как же я о такой вещи забыл?
– Пак! Иди сюда. Смотри, что нашел.
Выбравшийся из кабины кореец постоял несколько мгновений, молча разглядывая парашюты. Затем сказал:
– Их же по инструкции раз в полгода переукладывать положено.
Я открыл верхний ящик, там были еще два ранца.
– Комплект. Основной и запасный купола. Как на поток при выходе из двери ложиться, не забыл?