Едва все оказались в Туарине, Кандирд попытался забрать из круга жену, но Элинса ему не позволила.
– Сейчас мы снова отправимся в форт – нашли там взрывчатку. Привязана к камню на дне, между причалом и северной башней. Но можете не переживать, теперь мы дотянемся и с берега, только заберём сначала всех сестёр. – Дриада оглядела мрачно засопевших мужчин и сжалилась: – Если очень хотите посмотреть, проведём вас в дом мэра.
Разумеется, хотели все. Даже те из магов, кто не участвовал в начале операции. Служанка, убиравшая из гостиной мэра невостребованное угощение, перепугалась не на шутку, когда посреди комнаты из ниоткуда возникла порядочная толпа мужчин и женщин в одинаковых серых плащах и надвинутых на лица капюшонах.
Однако ни сказать бедняжке успокаивающего слова, ни ободрить её взглядом Илли не успела: мать мгновенно увела дриад на берег. Прямо в полосу прибоя, и первая же волна промочила обувь и одежду девушек выше колен. Но дриады уже ничего не чувствовали и не видели. Они снова были одним могущественным существом, которое осторожно приподняло удлинёнными руками, смешавшимися с водными струями, сетку с пластиковыми канистрами вместе с привязанным к ним камнем и бережно потащило её прочь от обросшей водорослями и моллюсками скалы.
– Быстрее. – Тревожный шёпот матери отозвался в ушах дриад набатом, они и сами все почувствовали, как напряглась, зазвенела струной не замеченная ими нить капроновой лески, примотанной к огромному осколку скалы, валявшемуся на дне с незапамятных времён.
Напрягшись и бросив в созданные из водных струй руки последние резервы живицы, дриады немыслимым усилием вырвали связку из воды и зашвырнули как можно дальше от форта в сторону восточного скалистого берега. Леска лопнула ещё в начале этого рывка, и Илли поняла, что именно к ней и был привязан детонатор или что-то подобное, когда над морем вдруг вспыхнул яркий, как маленькое солнце, шар. А в следующий миг их накрыла волна, но не та, которую вызвал взрыв, а другая, от вмиг укоротившихся невидимых рук, принесших с собой и прихваченную воду.
Кандирд стоял, стиснув руками резные перила, но не ощущал ни изысканных завитков, ни благородной мягкости бархатного кедра, ни душистой свежести южной ночи. Он был душой там, в темноте, переживал и тревожился за свою любимую, свою жену, своё счастье. И не мог не признать, что сто раз была права Апраксия, отчитавшая их сегодня, как неразумных мальчишек. Ну какой толк путаться под ногами у дриад и магов, чётко и слаженно делающих то, что умеют делать? Принц не раз брал в погоню за бандитскими шайками магов и точно знал: ни один из них не возьмёт в руки меча, пока есть магия в резерве и заряды в жезлах. И всегда считал это правильным… Почему же сегодня он беспокоился и заставил волноваться любимую, вместо того чтобы поддержать её таким же уверенным тоном, каким Хингред поддерживал свою жену? И ведь даже слепой бы понял, как сильно тревожится советник и за Элинсу, и за дочерей. Вон как сурово спрашивал, почему их не позвали сразу… а теперь стоит рядом и цепко держится за перила.
– Дьявол, – отчаянно ругнулась вдруг Апраксия, и все мгновенно насторожились.
А через несколько невыносимо долгих секунд над бухтой, левее тёмной громады форта, вдруг вспыхнул ослепительно-яркий свет, на мгновение осветивший напряжённые лица застывших вдоль перил людей, брызнул в разные стороны и погас, сделав тьму ночи ещё беспросветнее. И в этой непроглядной мгле в уши стоящих на веранде людей ударил оглушающий раскат грома. А потом, грубо рванув волосы, капюшоны и воротники рубах, налетел порыв нежданного ветра, пахнувшего незнакомой, резкой и неприятной гарью. Звякнули в окнах стёкла, хлопнули занавески, что-то упало в комнатах, и разом погасли в подсвечниках дорогие свечи с запахом розового масла.
– Зарон, нам нужно туда, – тихо пробормотала Апраксия, и оборотень немедленно засветился тёплым серебристым светом, превращаясь в медведя.
Схватил свою напарницу передними лапами, забросил на спину и одним прыжком перемахнул через перила в спускающийся по склону сад.
– А может, они придут через зеркало? – рассуждал кто-то из магов, а все остальные уже прыгали, лезли с веранды в сад, бежали за быстро удаляющимся, мелькающим среди деревьев серебристым пятном.
– Ваше высочество, – закричал кто-то из магов, – у меня есть зелье ночного зрения!
Кандирд, чудом разминувшийся с раскидистым деревом, проклял вслух собственную несообразительность, приостановился и повернул в королевском амулете один из камней. Ночь сразу стала сумерками, осветившись тем безжизненным серым светом, без теней и полутонов, какой даёт лишь магическое зрение. Принц на миг оглянулся. Бенгальд бежал не останавливаясь, стало быть, на нём второй из артефактов, а вот баронет торопливо глотал что-то из взятого у мага флакона. Догонит, мелькнула отстраненная мысль, и Канд помчался дальше с такой скоростью, с какой не бегал, наверное, никогда.
Всё-таки Апраксия правильно сделала, что умчалась вперёд, сообразил он, добежав до линии прибоя и рассмотрев мечущегося вдоль неё огромным светлым пятном медведя. Несколько дриад уже полулежали, прислонённые к борту перевёрнутой лодки, и переговаривались обессиленными голосами.
– Илли? – крикнул принц ещё издали, и ему ответил слабый голосок:
– Тут я. – Супруга помолчала и заботливо добавила: – И не беги ты так… дриады не тонут.
– Радость моя… – Он уже рухнул на колени, подхватил на руки худенькое тело в мокрой насквозь одежде, прижал к груди. – Всё цело?
– Не волнуйся… нас просто волной накрыло, – объяснять, что это была за волна, никто из них не намеревался, – а лежим потому, что сил нет. Придётся ночевать где-нибудь в городе… сейчас нам путь не открыть.
– Переночуем, не проблема, – отмахнулся он, – у мэра вон какой дворец, пусть радуется, что такие гости пожаловали.
– Особенно он порадуется, – ехидно ухмыльнулся Бенгальд, поднимая на руки сеньору Ленору, – когда увидит свой сад, по которому мы так дружно пробежались.
При виде совершенно целых, хотя и мокрых дриад к нему мигом вернулось хорошее настроение и природная язвительность. Судя по тому, что форт стоит на месте, путницам удалось отвести беду, а множество спасённых узников и разгромленное логово злодея – блестящий результат проведённой операции.
– Сад мы восстановим, – вздохнула Элинса, обвивая руками шею подхватившего её мужа, – хуже другое – не всех подлечить успели. Но к утру должны силу вернуть. Всё же море…
Она смолкла, рассмотрев, кого неторопливо везёт на спине оборотень, потянулась туда ощущениями и успокоенно погладила по плечу мужа, встревоженно глядящего в ту же сторону. «Лира пострадала не больше, чем другие, просто о чём-то разговаривает с магиней. Вернее, ждёт от кое-кого первого шага, заметив напряжённо застывшего баронета, поняла мать и ощутила, как просыпается в душе старое беспокойство. Жизнь дриады и любовь неразделимы: любовь к животным, людям, растениям и своему избраннику. И если это чувство оказывается обманным или предает, у дриад, как в неволе, тает их главная способность – созидания. Такая дриада не может ни лечить, ни выращивать растения, ни проводить водный путь. Лишь по отражениям, от зеркала к зеркалу, и только на обмен. И с каждым годом количество ведомых ею всё уменьшается. Потому-то они с Апраксией так испугались, когда начал ухаживать за Лирой тот наглый землянин с повадками шкодливого кота. Магиня сразу сказала, что у него и близко нет в душе никаких нежных чувств. Один интерес к деньгам.