– Есть умываться, мамочка! – Трощинский с деланой покорностью на лице поднялся и побрел к кухонной мойке.
– Мыльно-пузырные в шкафчике, – подсказал Локтев, как бы компенсируя прокол с коньяком.
– Помню пока, – отмахнулся лейтенант.
За Трощинским очередь к умывальнику занял Парус. Капитан Стрельцов остался сидеть на диванчике. Он мужественно отвел взгляд от кастрюли и зафиксировал на Гуськове. Но майор мимикой дал понять, что сейчас время Локтева и его стряпни, и все разговоры начнутся только после приема пищи. Стрельцов выдержал короткую паузу и кивнул, сигнализируя, что такой вариант его устраивает.
Тролль не ошибся. Фантазии у Локтева хватило только на макароны по-флотски. Зато тушенки он не пожалел, и в целом порции получились гигантские, как раз для пятерых зверски голодных мужчин. Да еще и осталось, будто бы Локатор подсознательно учел и отсутствующих дублей Трощинского со Стрельцовым. Коньяк в такой питательной массе как-то потерялся и никого не зацепил, но об этом никто и не пожалел. Пищеварению помог, да и ладно, а пьянеть сейчас было некогда.
– А это вам с собой, – раскрасневшийся от сытости и тепла Локатор кивком указал на три плотно набитых армейских вещмешка и сдержанно отрыгнул воздух. – Ох, я обожрался… как дурак на поминках.
– Типун тебе… – недовольно проронил Тролль.
– Там в мешках консервы, аптечки, соль, спички-зажигалки всякие и «маслины», – продолжил Локатор. – По пять пачек получилось на брата, но больше тут не припасено, а на базар некогда было ехать.
– На базар мы поутру сходим, – пообещал Трощинский, – на своей стороне. Если он еще существует, базар этот.
– К Руслану в погребок загляните, – посоветовал Локтев. – Помнишь, где?
– Я помню, – Трощинский кивнул. – Спасибо, Локатор, ты настоящий друг, гениальный повар и чуткий завхоз.
– Руслана в ноябре взяли, – возразил Гуськов, – вместе с товаром. На рынке нормальные патроны только у Кривого оставались. А стволы Шамиль недавно притащил. И «маслины» тоже. Наши как раз сегодня собирались его накрыть, вместе с покупателями. Прямо к нему идите, на овощебазу. Это будет и ближе.
Гуськов взглянул на Стрельцова. Тот кивнул, отвел взгляд, но тут же снова посмотрел на бывшего командира.
– Ну что, Алексей Борисович, говори теперь, – негромко предложил Стрельцов. – Ты ведь не на побывку нас сюда вытащил?
– На побывку тоже, Юра, – Гуськов отодвинул пустую тарелку и положил руки на стол, как бы принимая позу для делового разговора.
Но начал говорить майор не сразу, и паузой тотчас воспользовался Локтев:
– Я пока раздам, ладно? Чтоб потом не забыть!
– Что еще? – заинтересовался Трощинский.
– Ну как, что… – Локтев поднял руку. – Момент!
Он достаточно быстро (для объевшегося) удалился в кладовку и вернулся с тремя комплектами теплой полевой униформы: ботинки, комбез, куртка, разгрузка и шапочка.
– Ну точно «мамочка», – усмехнулся Трощинский. – А бабенки у тебя в кладовой нет? Чтоб уж если забота, так по полной программе.
– Тебе что, мамочка бабенок подгоняла? – Локтев всучил один из комплектов Трощинскому. – Одевайся, бабник!
– Я многое хотел вам рассказать, Юра, – начал, наконец, Гуськов. – Но, как понимаю, большую часть вы узнали от Водолея. Верно?
– Слушали его вводную, – согласился Стрельцов. – Если не соврал, получается, знаем кое-что.
– Не думаю, что соврал, – Гуськов покачал головой. – У нас с ним один источник информации. Разница в том, что я тут еще кое-что выяснил. Насчет корня проблем и происхождения этой черной нечисти.
– Всей? – вдруг уточнил Трощинский.
– В смысле? – Гуськов вопросительно посмотрел на лейтенанта.
– Докладываю, если ты не в курсе, командир. Кроме черных тварей из-под земли еще кое-что появилось, истуканы какие-то, с небоскребы в Москва-Сити ростом. А то и больше. Мы когда вниз спускались, они только начали расти. Может, уже и выше небоскребов поднялись.
– Когда мы с командиром спускались, они уже с Останкинскую башню выросли, – заметил Парус. – И продолжали расти.
Гуськов удивленно посмотрел на Паруса.
– А почему не сказал?
– А ты и не спрашивал. Я думал, сам все видишь.
– А почему «истуканы»?
– Так ведь похожи, – снова вмешался Трощинский. – На тех… которые на острове Пасхи стоят. Я по телику видел. Только эти здоровые, говорю же. Выдвинулись из провалов в земле, как штативы, и торчат.
– Просто торчат?
– Не просто. Растут потихоньку.
– Я имел в виду… другой активности не проявляют?
– Вроде бы нет. Может, ждут чего-то? Когда стемнеет или когда другие такие же хреновины прорастут. Кто их поймет? А ты что, действительно ничего не заметил?
– В дыму все было, да и к сиянию не привыкну никак, не смотрел по сторонам, чтобы голова не кружилась, – Гуськов развел руками. – Но примерно об этом я и хотел доложить. Согласно документам, которые мы с Локатором раздобыли, программу дублирования невольно запустили сами люди, когда случайно вскрыли древние захоронения. И ночные твари – это авангард какого-то войска, медленно восстающего из древних крипт.
– Из чего? – снова встрял Трощинский.
– Из пещер, – пояснил Локтев. – Захоронений этих. Не встревай!
– Точнее, твари стали чем-то вроде отряда для разведки боем или вроде группы зачистки плацдарма, – продолжил Гуськов. – А «истуканы» – это, похоже, капсулы, в которых упрятано то, что обеспечит нам главные проблемы.
– Нам, – бесстрастно уточнил Стрельцов.
– Вам, – согласился майор. – Но последняя ли это проблема, неясно. Древние крипты, из которых сначала выбрались твари, а теперь поднялись эти «истуканы», могут оказаться гораздо глубже, чем нам представляется.
– Информация не сильно обнадеживает, но впечатляет, – заметил Трощинский.
– Сейчас впечатлишься на всю катушку, – пообещал Локтев. – Не встревай, просил же!
– Об этом мы прочитали в записях одного ученого, последнего из работавших на Мазая. Он тоже оказался навигатором, но не проходил ни по каким спискам, ни по «черным», ни по «белым». Оперативный псевдоним «Академик». Так вот, в последних записях Академик, почуяв опасность, излагает не только суть исследований, но еще и свои подозрения насчет Мазая. Для страховки.
– Которая, получается, не помогла, раз вы читали эти записи, – вздохнув, проронил Парус.
– Нет, страховка помогла, Академик пока еще жив и успешно скрывается. А записи… думаю, он подкинул нам намеренно.
– Зачем? – спросил Стрельцов.
Почему-то лишь сейчас в его взгляде появилась искра заинтересованности.