— Успеется!
Лиля быстренько переоделась и побежала к матери, пока не прошла охота откровенничать.
Мать и дочь залезли в широченную постель, обнялись.
— Лилёнок, кто он? — с места в карьер спросила Полина Сергеевна.
— Мама, ты помнишь Рината Ахметшина?
— Боже мой, Лиля, зачем?
— Мама, я не знаю, зачем, но…
— Лилёнок, не надо, он же просто хочет отыграться на тебе за мое к нему равнодушие… И откуда он вообще взялся на твою голову?
— Мама, все не так! Совсем не так! Он вообще даже не узнал меня!
— Как это?
Лиля рассказала о своем новом знакомстве с Ринатом.
— С ума сойти… Похоже, и вправду судьба… Но все же не надо… Мне не нравится это… Ты же ничего о нем не знаешь…
— Это не совсем так. Я читала книгу, она в достаточной степени исповедальная…
— А обо мне… Обо мне там есть?
— Нет. Там только сказано, что позади осталась безумная и неосуществленная любовь. Он уехал и все.
— Жаль… Интересно было бы прочитать, что он обо мне думал… А впрочем, это ерунда. Но ты из-за него рассталась с Артемом?
— Да нет… не знаю, я просто перестала вибрировать.
— А с Ринатом вибрируешь?
— Не то слово… Мама, я вдруг подумала, тебе, может быть, неприятно это слышать?
— Да Боже упаси! Я никогда его не принимала всерьез. У меня никогда с ним ничего не было…
— Мам, не надо… Я случайно слышала твой разговор с Лорой после Парижа…
— Ну и что? Один раз не считается!
— Мама! — засмеялась с облегчением Лиля.
— Лилёнок, пойми, он просто был мне неинтересен. Да, я переспала с ним в Париже. Так, мимоходом… Да, он великолепный мужик, но не мой… И я буду только рада, если у тебя с ним что-то будет, он и вправду хорош. Но серьезных планов строить не надо.
— Мама, я вообще никаких планов не строю, тем более серьезных. Я хочу быть свободной. И у нас ничего пока нет. Мне он в отличие от тебя интересен, и всегда был… Ты ведь не знаешь, мама, он был моим первым мужчиной…
— То есть как? Он объяснялся в любви мне, а жил с тобой? Мерзавец! Скотина!
— Мама, тише! Все опять не так. Когда ты уехала тогда к своему Вернеру, он пришел ко мне, рыдал, чуть ли головой об стенку не бился, я его утешала, ну и доутешалась. А потом он сгинул. Только и всего.
— И он тебя не узнал?
— Нет. Но во-первых, я стала блондинкой, вообще изменилась с тех пор, к тому же он как-то сказал, что у него плохая память на лица.
— Но ведь это легко может выясниться и ты будешь глупо выглядеть, Лилёнок!
— Понимаю, но еще глупее было бы сейчас в этом признаться…
— Да, пожалуй… Но как тебе кажется, он тоже тобой заинтересовался?
— По-моему, да.
— Лилечка, а с ним есть о чем говорить?
— Да. И он, странное дело, умеет слушать. С ним получается диалог. Денис совсем не умел…
— Такое впечатление, что Денис вообще ничего толком не умел.
— Ну, что-то наверное умел, только я не замечала. Или не со мной. Нам вообще не следовало жениться. Или надо было разбежаться через полгода.
— Что ж не разбежались?
— А мне тогда казалось, что все так живут. Жена работает или учится, ведет хозяйство и ей с мужем скучно.
— Лилёнок, раз так, то мой тебе совет: бросайся с головой в этот омут. Думаю, большого счастья не обретешь, но адреналину нахлебаешься. А потом, с опытом и разочарованиями, станешь совершенно неотразимой зрелой женщиной и все мужики будут твои. А забеременеешь от него, тоже хорошо. Ребеночек красивый получится. Вырастим, ты же вот выросла без отца и я считаю, что у меня самая лучшая дочка на всем свете.
— Мам, выходит, ты меня благословляешь на этот роман?
— Да не то, чтобы… Но все-таки! Только смотри, если тебе хоть на секундочку покажется, что он догадался, что он просто хочет отомстить таким образом мне, беги без оглядки.
— Мам, а там, в Париже…
— Что?
— Тебе показалось, что он по-прежнему тебя любит?
— Нет! Наоборот! То есть в первый момент, когда мы столкнулись… Мы оказались в одном отеле, у него так вспыхнули глаза… Мне почудилось… Но потом я совершенно четко поняла, что он не простил мне того равнодушия и просто реализовал свою давнюю мечту и все. Он успокоился. Он из породы победителей все-таки, добился своего и зачеркнул…
— Тебе было обидно?
— Да нет! Я никогда его не принимала всерьез, я никогда не увлекалась мальчиками. Даже сейчас. Мужчина, который старше тебя… с ним чувствуешь себя моложе.
— Мамуль, но сейчас-то где ты найдешь такого, кто был бы старше тебя и еще на что-то годился?
— Кто ищет, тот всегда найдет! — засмеялась Полина Сергеевна.
— А Мироныч?
— Что Мироныч? Мироныч уезжает надолго, я не поручусь, что он хранит мне верность… Короче, у меня все в порядке.
— Да, мамочка, бабушка была права… — улыбнулась Лиля.
— В чем это?
— В том, что ничему хорошему ты меня не научишь.
Утром за Лилей заехал Юрий Эльдарович, повез ее в гостиницу за тетками. Обе были уже готовы. И радостно улыбались.
— Лиля, мы сейчас куда? — спросила Бекасова.
— В газету.
— А там что будет? Интервью?
— Насколько я поняла, это будет просто беседа, из которой потом слепят интервью.
— Но нам его покажут предварительно? — поинтересовалась Василькова.
— Должны.
— Ох, иной раз такого напишут…
— Да уж! — согласилась Бекасова.
Беседа с главным редактором газеты, милой молодой женщиной, вылилась в обычный бабий треп о мужиках-козлах. О том, что они выродились, никуда не годятся и все в таком духе. Лиля слушала их со смехом. Старые, а туда же… И думала: «Эх, знали бы вы Ахметшина… Но они не знали, бедняжки!»
Когда они вышли на улицу, Бекасова спросила:
— Лиль, мы не очень много глупостей наболтали?
— Очень! — ответила за нее Василькова.
И все трое расхохотались.
— Так, что у нас дальше? — осведомилась Василькова.
— Сегодня две встречи в магазинах, а завтра одна. И еще завтра телевидение.