– Какой человек в гостинице? – переспросила она.
– Такой молодой, красивый, с бородкой, он сказал, что он ваш родственник и друг, – ответил шофер.
«Все ясно, Гриша Опиум собственной персоной заявился, – про себя отметила Таня. – почуял что-то? Или деньги ему срочно понадобились?»
Она была права в своих догадках. В холле ее ждал Гриша.
Он поднялся ей навстречу.
Черный человек, с черной бородкой… В черном кожаном плаще и с красным шелковым платком вокруг шеи вместо шарфа… Черное с красным. «Ми, Мепистопель… – вдруг вспомнила Татьяна любимый Ленькин анекдот и усмехнулась. – Уйди-уйди, коварный искусатель…»
Он шел к ней навстречу, широко раскрыв объятия…
– Таня, Танечка, ты скучала обо мне?!
– Нет. Я не скучала о тебе, – ответила она сухо, изо всех сил стараясь не расхохотаться ему в лицо.
Гриша был готов к такому обороту.
– Ты сердишься за случай с той девчонкой? Зря! Она с подголосков из студии звукозаписи, обычная группи. Она эпизод, а ты…
– А я главная женская роль в твоей жизни? – с усмешкой, но все еще сдерживая себя, спросила Таня.
– Ну что ты так надулась?
– Я? Я надулась? – Тут-то ее смех и разобрал…
И Гриша впервые почувствовал, что Таня уже совсем не та, что две недели назад…
– Танечка! Таня. Да ты что? Что с тобой? Ведь это же я! Я – твой Гриша!
– Остынь, милый! – Таня похлопала ладошкой по его руке. – Остынь. Дорогой, все в жизни меняется и проходит, ко мне вон друг из России приехал, хочешь, познакомлю? Он крупный российский бизнесмен!
И Таня внутренне аж подпрыгнула до небес, какой великолепный ход она придумала, чтобы покончить теперь с Гришей раз и навсегда.
Она прекрасно понимала: если не обрубить сейчас, то саратовские страдания этого ненужного романа будут длиться еще невесть сколько месяцев, а то и лет!
– Мой друг Леонид – мой старый любовник, он был моим любовником не то что до тебя, Гриша, но даже до моего замужества! Вот как! – сказала она с пафосом, видя, как сильнейшее беспокойство охватывает наглого до сей поры Гришу Орловского.
– А вот и он! – воскликнула Таня, заметив Леню, идущего из ресторана к лифту с ватагой киношников, среди которых были и Эрон, и Майк, и еще кто-то из канадцев.
– Ленечка! Подойди к нам, силь те пле! – на местный канадский манер крикнула Таня.
Рафаловичу ничего объяснять было не надо. Даже подмигивать втайне от Гриши. Он все ловил на лету.
– Перметте муа де ву презанте, – иронически начала Татьяна, – это Леонид, мой самый преданный друг и любовник, известный в России бизнесмен и партнер Колина по фильму, в котором я снимаюсь, он только что приобрел для Колина русский военный корабль. А это, – она показала на Гришу, – а это мой бывший любовник, – она сделала ударение на слове «бывший», – исполнитель цыганских романсов Гриша Орловский, известный под сценическим псевдонимом Гриша Опиум…
Краем глаза Таня явственно почувствовала, что с Гриши мгновенно слетел весь его лоск. Любовником Тани, его соперником оказывался мультимиллионер, покупающий корабли и финансирующий фильмы Колина Фитцсиммонса! Они с Гришей явно не в равных весовых категориях!
– Леню может заинтересовать наш с тобой новый диск, который мы записали в Майами, ведь Леня русский бизнесмен, и русские эмигрантские песни могут найти хороший сбыт в России, – сказала Таня.
– А не вернуться ли мне с вами в ресторан? – патетически воскликнул Леонид, подхватывая собеседников и увлекая их к дверям ресторана.
Разговор продолжили за столиком.
Гриша совсем скис и как-то глупо улыбался.
А Ленька, молодчина Ленька, он правильно подыграл ей, и они взахлеб принялись вспоминать былые вечеринки и прочие приятные факты их биографий, причем Татьяна продолжала сжимать Ленечкину руку и постоянно чмокала его в щеку.
– Ленечка, Гришенька – мой продюсер, я подписала с ним договор на тираж наших с ним дисков, даже доверила ему кругленькую сумму на раскрутку. Правда, пока нет обещанной сверхприбыли. А реклама на трейлерах кока-колы и рекламные ролики на ти-ви так и не реализовались. Правда, Гриша такой любезный, – лукаво улыбаясь сказала Таня, – он упросил Колина взять меня на роль, правда ведь, Гришенька?
– Да-а-а-а? – изумился Леня, – а я-то дурак думал, что это я Колина убедил Танечке роль дать!
За столом повисла пауза…
– Чего проще! Спросим Колина, вон он за тем столиком обедает! – воскликнула Таня.
Действительно, за соседним столом спиной к ним сидел Колин в обществе здешнего мэра…
– Колин, дружище, разреши наш спор, – по-простому, на правах равного, окликнул мировую кинозвезду Леонид, но, не дожидаясь исхода, Гриша вскочил из за стола и взвизгнул, по-русски:
– Да я вас всех на одном месте видал, морды жидовские, корчите тут из себя невесть что, а с Танькой у меня…
Он не успел договорить, потому как тяжелый Ленькин кулак, просвистев по восходящей дуге, вдруг с треском ударил ему под левое ухо, туда, где тонким шарнирчиком челюсть связывается с остальными костями черепной коробки.
В зале ресторана все в одно мгновение перестали жевать.
– Леня, кого это ты нокаутировал? – вытирая рот салфеткой, поинтересовался Колин, – А-а-а! Да это же наш тапер Гриша Опиум собственной персоной!
Колин было протянул лежащему Григорию руку, но тот, выплевывая сломанный зуб со сгустком черной крови, не принял руки, сам поднялся на ноги и, ни на кого не глядя, пошел из зала.
– Отдашь все через три дня, если не будет денег, я из тебя буек сделаю. И еще раз сунешься к ней, пожалеешь, что родился! – в спину ему четко крикнул Леня.
Какое же счастье, когда тебя защищает настоящий мужчина! Как легко и покойно на сердце! Тане давно так не хотелось жить, любить и быть любимой.
Назавтра газеты городка Сет-Иль вышли с заголовками:
«УБИЙСТВО, СВЯЗАННОЕ СО СЪЕМКАМИ „МУНЛАЙТ ПИКЧЕРЗ“»
«УБИТ ЛЮБОВНИК ТАНИ РОЗЕН»
«СМЕРТЬ В КОМАНДЕ ФИТЦСИММОНСА»
Утром Таню допрашивал следователь криминальной полиции города Сет-Иль. Следователем была женщина. Она была моложе Тани лет на десять. Ее звали Изабель Бертран. Инспектор Бертран.
– Давайте, поговорим, как женщина с женщиной, – предложила Изабель…
Потом Изабель Бертран пришла в номер к Рафаловичу.
– Вы говорите по-английски или по-французски? Или вам требуется переводчик?
– По-английски говорю свободно, без переводчика.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных со вчерашним убийством, – сказала Изабель, круглой своей попочкой, обтянутой черными джинсами, присаживаясь на узкий подоконник.