«Мартышкой» на местном сленге называли пятьсот фунтов, следовательно, две мартышки означали тысячу, или кусок. Крупная ставка, превышающая большинство, но за годы работы мы приняли немало ставок и по тысяче фунтов, и даже больше, так что ничем из ряда вон выходящим это не являлось. Тем не менее я присмотрелся к своему клиенту. Просто совпадение или этот тип не случайно сделал такую крупную ставку буквально через несколько секунд после отключения Интернета и телефонов?
Ничего такого, что могло бы говорить о его нечестных намерениях. Обычный посетитель скачек в белой рубашке с расстегнутым воротничком и рыжих хлопковых брюках. Я не узнавал в нем парня от «китов», но обязательно узнаю снова, если еще раз увижу.
Я взглянул на табло и принял у него пачку пятидесятифунтовых банкнот, которые он протянул мне. Лошадка под номером шесть, Спасательный Круг, шла как четыре к одному.
— Две «мартышки» по четыре к одному на номер шесть, — бросил я через плечо. — Ты понял, Лука?
Настала пауза, Лука сверялся со своим электронным другом.
— Но у нас эта лошадка идет как семь к двум, — тихо произнес он.
— Семь к двум, — сказал я мужчине в белой рубашке.
— Ладно, — кивнул он, похоже, ничего не имея против.
— Тысячу на лошадь под номером шесть при соотношении семь к двум, — сказал я.
Пальцы Луки забегали по клавиатуре, из принтера выскочил билет. Я передал его мужчине, тот взял его и направился к Ларри Портеру, где, судя по всему, сделал еще одну ставку.
— Кусок на шестерку при четырех к одному! — крикнул Лука. Он обращался к другому букмекеру, Норманну Джойнеру, чей стол располагался позади нас, пытаясь сделать ставку по более выгодной расценке, чем мы только что предложили мужчине в белой рубашке. Но Норманн не купился.
— Сто к тридцати! — крикнул он в ответ. Расценки на лошадь под номером шесть быстро пошли вниз.
— Ладно, — ответил Лука. — Беру!
Никаких денег, никаких билетиков из принтера. Норманн Джойнер обычно работал на скачках в Мидленде, где мы в основном и делали бизнес, и хотя назвать нас друзьями было никак нельзя, все знали — слово букмекера дорогого стоит.
— Интернет еще не включился? — бросил я через плечо.
— Нет, — ответил Лука.
Меж тем на ипподроме началась паника. Кругом бегали и суетились техники из компании, обеспечивающей связь с Интернетом, но, похоже, не знали, как исправить положение. Хмурое выражение на лицах представителей компаний тоже не предвещало ничего хорошего.
— Пятьдесят на Брента Круда, — послышался голос.
Я посмотрел на клиента.
— Привет, Эй-Джей, — сказал я, глядя на прикольный жилет в сине-желтую полоску. — Простите, что вы сказали?
— Полтинник на Брента Круда, — повторил Эй-Джей.
— Пятьдесят фунтов на номер один, — бросил я через плечо и покосился на табло: пятнадцать к восьми. В голосе моем звучало удивление.
Появился билет, я передал его клиенту.
— Пошли! — Комментатор возвестил о начале первого забега.
— Смотри-ка, работает, — сказал Лука. — Так совпадение это или нет?
— И телефоны тоже? — спросил я.
— Ага. — Он быстро жал на кнопки.
Нет, и ослу понятно, что не совпадение.
Спасательный Круг, лошадь под номером шесть, пришла третьей, ноздря в ноздрю с номером два, причем обе они отстали от победителя на десять корпусов. А победителем стал номер один, Брент Круд, фаворит, соотношение ставок на которого составляло пятнадцать к восьми, или приблизительно два к одному. Брент Круд был действительно классным скакуном, снимки его красовались в каждой газете и на телевизионных экранах, все дружно пели ему хвалу. Предполагалось, что расценки будут пятьдесят на пятьдесят, по самым скромным прикидкам.
— Да, кто-то маленько смухлевал со стартовыми расценками, — заметил Лука с широкой улыбкой на физиономии. — Поделом им!
— Кому? — спросила Бетси.
— Да этим уродам из крупных контор, — пояснил я ей.
Лука рассмеялся и кивнул:
— Думаю, кто-то заставил их сыграть в свою игру.
— Ты это о чем? — спросила Бетси.
— Кто-то специально вырубил связь, не позволил «китам» связаться со своими ребятами на ипподроме.
— И что с того? — по-прежнему недоумевала его подружка.
— Допустим, — начал я, — все эти крупные ставки в конторах были сделаны на Брента Круда, все по официальной стартовой цене, а потом конторы эти потеряли возможность связаться со своими сотрудниками на ипподроме, чтобы те делали ставки на него и понизили, таким образом, соотношение.
— И все эти чокнутые должны были броситься и проверить здешние СР, — подхватил Лука, — раз боссы хотели их снизить. Но все их крупные ставки так и остались при изначальном соотношении, и неизвестно, были они участниками этой схемы или нет.
— Но ведь это же незаконно? — спросила Бетси.
— Возможно, — кивнул я. — Крупные компании всегда контролировали стартовые расценки. И сейчас отведали свою же горькую пилюлю.
— Прерывать связь определенно незаконно, — заметил Лука. — Однако, следует признать, блестящая операция.
— Но как они могли это сделать? — не унималась Бетси.
— Что именно? — спросил я.
— Чтобы телефоны вырубились.
— Я знаю, как это сделать, — сказал Лука. — Видел в одной телевизионной программе. Они используют электронику, станцию активных помех. Кстати, полиция тоже этим иногда занимается. Точно вам говорю. Когда вдруг сообщили, что на ипподроме Эйнтри заложена бомба, они вырубили все телефонные системы, оставив присутствующих, в том числе и потенциальных преступников, без средств связи. Может, и здесь то же самое, хотя лично я сомневаюсь. Ведь если б заподозрили теракт, весь ипподром уже бы эвакуировали.
— А как изменились расценки за последние несколько минут перед отключением? — спросил я.
Лука сверился со своим другом компьютером.
— Спасательный Круг шел поначалу как четыре к одному, потом два к одному, — ответил он. — Пять других лошадей оставались при своих, а вот Брент Круд начал с пятьдесят на пятьдесят, а потом показал пятнадцать против восьми. Даже и близко к фавориту не подходил.
— Это много, — заметил я.
— Да, — кивнул Лука, — но прошел слух, что на паддоке он страшно потел. Чуть ли не колики у него начались.
Я знал, сам слышал эти разговоры.
— Так это правда или нет? — спросил я.
— Без понятия, — ответил Лука и усмехнулся. — Хотя вообще-то сильно сомневаюсь.
Местные букмекеры проявляли друг к другу невиданное прежде дружелюбие, пока все мы ждали результатов, хотели посмотреть, кто же сорвал самый большой куш. Представители крупных компаний, работающие на ипподроме, как и мы, оставались в неведении, потом именно на них свалят всю вину за случившееся, хотя контролировать ситуацию они никак не могли.