Возразить было нечего. Мартин удовлетворённо улыбнулся.
– Значит, задача ясна. К зиме полуостров должен быть очищен. Дальше перешейка не пойдём – ресурсов нет. Да и территории для расселения на первых порах хватит с избытком. Нам ещё планету чистить. А уж осваивать её заново будут следующие поколения.
– А с живыми что делать? – не унимался Ост. – Мы ведь не можем допустить, чтобы они бродили где попало. Наши люди теперь живут за пределами купола…
– Ты прав: мы не можем ждать, пока они сдохнут, и устраивать чистку повторно. Захоронить нужно всех разом.
– Живыми?!
– Зачем живыми? Мёртвыми, разумеется.
На минуту в кабинете установилась тишина. Потом Давид уточнил:
– Я правильно понял: вы приказываете нам убивать всех подряд? Полная зачистка? Как во времена Гитлина или как там его?
Брут улыбнулся, покачал головой.
– Нет. Я уже говорил тебе однажды, повторю для всех. Эти люди давно умерли. Деактивировать их физическую оболочку – не убийство, акт милосердия.
– Как-как? Деактивировать? Замечательное словцо вы откопали, господин старший куратор. Такое обтекаемое.
– Это точное слово. Итак, задача ловцов – деактивировать остатки обдолбов на полуострове, захоронить трупы во избежание эпидемии – здесь вы будете сотрудничать с Сирием, – установить заслон на перешейке. Вопросы, возражения?
– А я-то радовался, когда не нас, а Журавского с его дармоедами отправили Улей охранять, – хмыкнул Ост. – Теперь завидую. Там тётки хоть и безмозглые, зато красивые. А главное – живые.
– Значит, вопросов нет, – подытожил старший куратор.
– Кроме одного. Вы говорили о двух угрозах, – напомнил Корсан.
– Правильно, Огней, молодец. Внимательный. Вторая угроза – голод.
– Голод? – Огнею показалось, что он ослышался.
– За последний месяц количество ртов в Наукограде увеличилось в пять раз. Наши теплицы и фермы не рассчитаны на такую нагрузку, куратор Гробер не даст соврать. Если мы не предпримем незамедлительных действий, Улей вымрет от голода.
– Ерунда какая! – возмутился Ост. – В каждом мегаполисе склады забиты продовольствием. Хватит не то что двадцать тысяч, двадцать миллионов прокормить!
– Это отрава, а не продовольствие.
– Подумаешь, обдолбам не привыкать. Они всю жизнь этим питаются.
– Мне плевать, что они ели раньше! Сейчас эти самки вынашивают будущее человечества. Нужно обеспечить их здоровой пищей.
– Мы вывезли какое-то количество натуральных продуктов из столицы, – неуверенно пробормотал Давид. – Если поискать, возможно, в других городах тоже найдём продовольствие. Но его не так много, как хотелось бы. А элитные фермы были полностью роботизированными, ни одна из них зиму не пережила. Мы как-то не подумали об эвакуации животных, людьми занимались…
– Вот-вот! Так что пусть-ка наши генетики и селекционеры поднапрягут мозги, – поддержал Ост. – Африканского слона сумели вывести, а суперпродуктивные породы индюшек и коров не смогут? Нет, голод – это не наша проблема.
– Всё будет, не сомневайся, – кивнул Брут. – И новые теплицы мы уже строим, и поголовье мясомолочного скота планируем увеличить. А лет через двадцать-тридцать, когда рекультивируем почву и очистим атмосферу, угроза голода исчезнет окончательно. Но сегодня требуется другое решение. И если с углеводами нам хоть как-то поможет Калиера, то с жирами и белками положение катастрофическое. Своими ресурсами Наукоград не обойдётся.
– А я понял, о чём речь, – подал голос Влад Джарта. – Старший куратор собирается переквалифицировать нас в охотников. Кажется, в сибирской тайге и амазонской сельве ещё встречаются дикие животные? Вепри, еноты, косули… Я прав?
– Почти. Только лететь так далеко не придётся, и уничтожать косуль и вепрей, которые и так на грани вымирания, мы не станем. Диких зверей теперь полно и на полуострове. И раз уж они подлежат деактивации, будет расточительством уничтожать белковое сырьё, когда Улей в нём нуждается.
Брут, увидев, что ловцы смотрят на него с недоумением, обратился к главврачу:
– Почему я должен всё разжёвывать? Объясни ты!
Сирий прокашлялся.
– В общем, дело так обстоит. Часть из тех самок, что вы привозили нам, была отбракована. Недоброкачественная наследственность, латентные формы заболеваний, некоторые другие причины… Не так много, где-то процентов десять – предварительную селекцию вы провели добросовестно, господа. Но и десять процентов на таком громадном потоке составили тысяча восемьсот тридцать семь чело… э… голов. С ними надо было что-то делать. Мы со старшим куратором посовещались и решили… в качестве эксперимента… остальных нужно было чем-то кормить!
Он достал из кармана платочек, вытер покрывшийся испариной лоб, пригладил пушистые, чуть тронутые сединой бакенбарды.
– В общем, эксперимент прошёл удачно. Качество мяса вполне приемлемо, в вареном виде самки его охотно поедают. Однако теперь морозильные камеры практически опустели. Суточная потребность Улья выросла до шестидесяти туш, так что оставшихся запасов и на три дня не хватит.
Огней не верил своим ушам. Он видел, как побелело лицо у Давида, как отвисла челюсть Оста. Всё слишком походило на дурной фильм, на ужастик для обдолбов. Или на глупый розыгрыш. Вот только у Курта Сирия чувство юмора отсутствовало напрочь. А Мартин если и шутил… то лучше бы не шутил! И значит, всё, о чём они говорят сейчас, – правда. И как раз в этом вся соль.
Огней захохотал. Сидевшие рядом ловцы вздрогнули от неожиданности, уставились на начальника. Испуг на лице Влада, обиженное непонимание у Оста. А Давид по-прежнему бледен как полотно.
– Интересно, что же так рассмешило господина Корсана? – ядовито поинтересовался старший куратор.
– Это истерика, – буркнул главврач.
Припадок хохота продолжал душить, и Огней с трудом проталкивал сквозь него слова:
– Смешно – девок на мясо… Красавицы, модели, актрисы… просто чьи-то дочери и подруги… а мы их на фарш, на колбасу.
Приступ прошёл так же внезапно, как начался, и уже внятно Огней спросил:
– Мартин, а вы уверены, что мы начинаем строить именно то Светлое Завтра, о котором говорилось на мартовском собрании?
– Абсолютно! Мы поставили перед собой сложнейшую задачу, потому обязаны найти оптимальное решение. Я нашёл. Кто-то из присутствующих предложит другое?
Другого ни у кого не было. Во всяком случае, у Огнея точно. Только Давид спросил сдавленно:
– Сотрудники Улья знают, чем кормят своих подопечных?
– Пока нет. Кроме присутствующих здесь, посвящены лишь люди Гробера, работающие в разделочном цехе и морозильнике – у скотобойцев нервная система покрепче, чем у ловцов. На кухни Улья мясо поступает в разделанном виде. Не нужно спешить. Осознание того, что двуногие существа во внешнем мире – не люди, мы будем внедрять в головы наукоградцев постепенно. Думаю, те, кому предстоит очищать полуостров от трупов, примут этот постулат очень быстро. И персонал Улья скоро начнёт видеть в своих подопечных некую породу «овечек». Затем придёт черёд и всех остальных. Человек – создание гибкое, быстро привыкает к переменам. А они в этот раз кардинальные. Мораль, нравственность, этика, на которых нас воспитывали, больше не действуют, а новых философы пока не изобрели. Да и философов не осталось, всех вороны склевали!