– А где ты собираешься держать этих женщин? Самок, как ты их назвал. – Вопрос задал Сирий Курт, главврач наукоградской больницы. – У нас мест для них нет.
– Разумеется, не в Наукограде. Подберём для них помещение в ближайшем мегаполисе, оборудуем всем необходимым: автопоилки, кормушки. Бригады медиков станут дежурить там посменно. И проведём набор добровольцев в обслуживающий персонал.
– Добровольцев? – снова подал голос Курт. – И кто будет их курировать? Я бы не хотел…
– Тебе и не предлагаю. Ты так давно не выходил во внешний мир, что уже забыл, как он выглядит. Куратором «коровника» я назначаю… – Брут ткнул указательным пальцем, – Сэлу Фристэн. Решение окончательное, обжалованию не подлежит.
Николай растерянно оглянулся, ища взглядом притаившуюся на дальнем подоконнике девушку. Но та, кажется, и не собиралась отказываться от назначения. Смотрела, как всегда, спокойно и серьёзно.
– После того как мы получим первое полноценное поколение и наши врачи и воспитатели займутся им, придёт время второго этапа. Будем готовить планету для детей. Предки загадили её сверх всякой меры, нам придётся убирать за ними. Это работа на долгие годы, я не надеюсь, что увижу её результат. Но она того стоит! Мы вернём Землю людям. Сделаем её всю такой же чистой и прекрасной, как наша Калиера.
На несколько секунд в зале установилось молчание. А затем его прорезал сильный мужской голос. Огней!
– Я так понимаю, будет ещё и третий этап?
Брут прищурился. Кивнул.
– Верно, Огней, будет. Я не хочу забегать вперёд, поэтому опишу его кратко. Человеческая цивилизация развивалась хаотично, подчиняясь законам эволюции. Прогресс замедлялся столетиями застоя, движение вперёд чередовалось с откатами. И закончилось всё отвратительно – всеобщим оглуплением, эпохой обдолба, передачей власти разумным машинам. Второй раз повториться подобное не должно. У нас есть уникальная возможность направить историю в верное русло. Мы заплатили за неё чудовищную, кровавую цену. Потомки нам не простят, если мы её упустим. Итак, третий этап. После того как очистим полуостров и жить станет возможно не только под куполом, мы построим экспериментальные поселения. Для каждого разработаем уникальную программу воспитания, систему общественных и межличностных отношений и будем внимательно, без спешки наблюдать за развитием этих сообществ. Поселение, социальная структура которого окажется наиболее жизнеспособной, наиболее соответствующей природе человека и при этом лучше всего раскрывающей его интеллектуальный потенциал, станет прообразом цивилизации будущего. Мы создадим её, основываясь не на инстинктах и эмоциях, а на рассудке и логике.
– Но человеческий разум оперирует не только логикой! Эмоциональное восприятие задействует те же когнитивные механизмы, что и интуиция. Вы предлагаете игнорировать квантовые процессы человеческого мозга?!
По голосу Николай не узнал спрашивавшего, пришлось оглянуться. В центре зала стоял невысокий человечек с ранними залысинами. Ага, Алекс Томински, первый ассистент Ирвинга. Самого Гамильтона на собрании не было. В лаборатории сидит по-прежнему? Что там такого неотложного, ведь эксперименты с ноосферой закончены?
Брут помолчал, разглядывая оппонента.
– Разумеется, нет. Мы же не роботы, не бездушные квантеры. Но интуиция не должна идти в разрез с логикой, а чувства необходимо учиться контролировать. Мы поставили перед собой поистине Великую Цель. Ради неё придётся отказаться от многого, подчинить желания необходимости. Но разве есть иной путь? Сегодня, сейчас я объявляю начало битвы за счастье человечества. Ради наших детей, ради Будущего!
Он вновь сделал паузу. Внимательно обвёл взглядом сидящих в зале.
– И ещё одно… Все, кто по-прежнему мечтает о суициде, после собрания остаются на местах. Я собственноручно расстреляю… нет, повешу каждого из них как дезертира. Вопросы, возражения?
С минуту в зале стояла тишина. Не иначе люди пытались представить Светлый Мир Завтра. А затем вверх потянулись руки. Сначала неуверенно, потом всё больше и больше.
Впрочем, возражений ни у кого не возникло, только вопросы. Брут отвечал терпеливо, обстоятельно. Однако и вопросы, и ответы относилось уже к частностям, главное было сказано. В конце концов старший куратор это тоже понял. Поднял руку, останавливая дискуссию.
– Не будем попусту растрачивать время. Вопросов наверняка много найдётся, но решать их можно и в рабочем порядке. А сейчас – все свободны. За работу, друзья!
Повернулся и сошёл с трибуны.
Собрание закончилось. Но прежде чем люди начали подниматься со своих мест, проснулся Пан Котский. Потянулся вальяжно, спрыгнул с трибуны и побежал по проходу к самой дальней двери. Сидевший рядом с Корсаном биохимик Ревский засмеялся.
– Смотри-ка, чёрный кот всем нам дорогу перебежал. Я слышал, у древних это хорошей приметой считалось.
Николай выкатил из Управления в числе последних – убедился, что желающих «записываться в дезертиры» нет. Съехал по пандусу на тротуар, навстречу шагнула Сэла. Девушка радостно улыбалась.
– Поздравляю с назначением, куратор «коровника», – помахал ей рукой Николай.
– Не надо называть дом будущих рожениц коровником. Я придумаю для него хорошее название.
– Но ты довольна, что всё так обернулось?
– Конечно! Я наблюдала за людьми, когда они выходили из зала. У большинства лица светятся! В Наукоград вернулась радость и надежда, значит, всё будет хорошо. А грязь, что успела накопиться, мы вычистим. Будем работать по тридцать часов в сутки, как говорил господин Брут, но вычистим.
– А ещё он говорил, чтобы вы не попадались ему на глаза со своими мётлами.
Девушка беспечно отмахнулась:
– У него теперь забот выше крыши, за нами следить времени не останется.
Она сияла от предчувствия счастья, и Николай вдруг поверил: всё и в самом деле получится. Как славно, что эта странная девушка, увлечённая своей – может, и безумной, но такой красивой – мечтой очистить мир, оказалась рядом с братом. И то, что Огней решил усыновить ребёнка Марины, тоже замечательно. Николай хотел сам сделать это, но не судьба. Зелёный вирус вновь перешёл в активную стадию, значит, жизни осталось от силы год. Как раз успеет запустить «хамелеонов» в серийное производство, увидит первую партию. А потом… Эвтаназию в Наукограде пока не запретили, и вряд ли у Брута повернётся язык назвать его поступок дезертирством. Наоборот, одной обузой станет меньше.
Николай запрокинул голову, улыбнулся. Когда он утром ехал на собрание, пасмурно было. Сейчас пелена туч разорвалась, уплыла на северо-восток, в сторону погибшего мегаполиса. А над Наукоградом в бесконечно высоком небе светило солнце. Как предзнаменование. И ещё – день сегодня знаменательный, весеннее равноденствие. Граница зимы и лета. Прежний мир кончился. В нём было много бед, но было и счастье. Марина была… Зато в новом будет исключительно хорошее. Плохое Огней и Сэла в него не пустят.