В офис я вернулся перед концом ленча. В отделе скачек не было никого, кроме Чико. Он сидел за столом и грыз ногти.
— Если нам предстоит просидеть ночь на ипподроме, не лучше ли сейчас немного поспать? — предложил я.
— Нет нужды.
— Очень даже есть. Я не так молод, как ты.
— Бедненький старенький дедушка. — Он неожиданно улыбнулся и попросил прощения за утреннюю сцену. — Не мог сдержаться, понимаешь? Этот Джонс вечно подливает масла в огонь.
— Джонс сам постоит за себя. Но Долли...
— Черт возьми, я же не виноват, что у нее нет детей!
— Она хочет детей так же, как ты хочешь мать.
— Но я не хочу... — возмутился он.
— Родную мать, — прямо сказал я. — Ты хочешь, чтобы родная мать растила и любила тебя. Как растила и любила моя.
— Конечно, это твое преимущество.
— Правильно.
Чико засмеялся.
— Забавно, но мне нравится старушка Долли. Если бы еще она не квохтала надо мной, как наседка...
— Долли всем нравится, — улыбнулся я. — Ты можешь поспать у меня на софе.
— Похоже, с тобой будет труднее работать, чем с Долли. Я уже вижу, — вздохнул он.
— Да?
— Не обманывай себя, старина. Я хотел сказать, «сэр», — иронически добавил он.
Постепенно обитатели отдела скачек занимали свои места, включая и Долли.
— Первый патруль, — сообщила она, — приступит к работе на ипподроме завтра в шесть утра. Надо ли им сказать, чтобы они нашли вас и доложили о прибытии?
— Ни в коем случае, — решительно запротестовал я. — Никто не должен знать, где я.
— Так лучше, — согласилась она. — Тогда поступим, как обычно. Они позвонят шефу домой, когда начнут дежурство, а потом доложат, когда их сменит следующая группа.
— И они могут позвонить ему в течение всего дня если что-нибудь случится? — удивился я.
— Да, как обычно.
— Оказывается, быть шефом так же хлопотно, как и доктором, — улыбнулся я.
Долли кивнула и пробормотала:
— Ты скоро почувствуешь это на своей шкуре.
Мы с Чико пришли ко мне, задернули шторы и попытались уснуть. В половине третьего это не так-то легко. Среди дня я привык галопировать на скаковой дорожке, а не отдыхать. Когда зазвонил телефон, мне показалось, что я только что заснул. Посмотрел на часы — десять минут пятого. Я просил разбудить нас в шесть. Но это был не звонок-будильник, это была Долли.
— Только что для тебя пришел конверт с пометкой «очень срочно». Я подумала, что ты, наверно, хочешь узнать, в чем дело, прежде чем отправишься в Сибери.
— Кто принес конверт?
— Водитель такси.
— Пришли его ко мне.
— Боюсь, он уже уехал.
— От кого конверт?
— Понятия не имею. Обычный коричневый конверт. Такого типа, как мы используем для внутренних рапортов.
— А-а. Хорошо. Я сейчас приеду.
Чико, опершись на локоть, сонно поглядел на меня.
— Спи. Я ненадолго. Только схожу в офис и вернусь, — сказал я.
В отделе скачек выяснилось, что не только пришло сообщение, но и кое-что ушло. Обшарпанный стол лимонного цвета исчез. Я опять остался без рабочего места.
— Приходил Сэмми, — объяснила Долли. — Он очень сожалеет, но у него новый помощник, и его некуда посадить.
— В ящике лежали мои вещи, — пожаловался я и вспомнил о завтраке Сэмми, исчезнувшем вместе со столом.
— Они здесь. — Долли показала на угол своего стола. — Мы нашли только папку с делом Бринтона, полбутылки бренди и какие-то таблетки. А это я подобрала на полу. — Долли протянула мне хрустящий бумажный конверт.
— Это негативы фотографий. — Я взял у нее конверт. — Они лежали вместе со снимками.
— Пока Джонс все не рассыпал.
— Ах, да. — Я сунул конверт с негативами в папку с делом Бринтона, взял у Долли моток бечевки и крест-накрест обмотал папку. — А где таинственное и очень срочное послание?
Долли, не спрашивая разрешения, открыла конверт и молча протянула мне сложенный листок бумаги. Я развернул его и уставился на строчки, не веря своим глазам.
Это было циркулярное письмо на бланке фирмы «Чаринг, Стрит и Кинг», датированное завтрашним днем. В нем сообщалось:
Уважаемый сэр или мадам, некоторые наши клиенты выразили желание приобрести небольшими партиями акции нижеперечисленных компаний. Не предполагаете ли Вы продать Ваши ценные бумаги, вложенные в любую из названных компаний? Будем очень благодарны, если вы найдете возможным сообщить нам об этом. Мы гарантируем Вам хорошую цену, основанную на сегодняшнем курсе.
Затем следовал список примерно тридцати компаний, из которых я слышал только об одной — ипподром Сибери, он стоял почти в самом конце списка.
Я перевернул страницу. На обороте Занна Мартин написала:
Это письмо рассылается только акционерам Сибери и никому из акционеров других компаний. Оно пришло из типографии сегодня утром и завтра будет отправлено. Надеюсь, это то, что вы хотели. Прошу прощения за вчерашний вечер.
З.М.
— Что это? — спросила Долли.
— Полное прощение. — У меня отлегло от сердца. — И подтверждение, что Эллис Болт играет не в команде ангелов.
— Псих, — фыркнула Долли. — Забери свои вещи с моего стола, у меня нет места.
Бренди и таблетки я положил в карман, а папку Бринтона сунул под мышку.
— Так лучше?
— Спасибо, да.
— До свидания, любовь моя, увижу тебя в пятницу.
По пути домой неожиданно для себя я решил поехать к офису Болта и встретить Занну Мартин. Не поднимаясь к себе и не тревожа Чико, я спустился в гараж, взял машину и второй раз за этот день отправился в Сити. Наступил час пик, и движение было таким плотным, что я боялся не успеть и пропустить Занну. Но она задержалась и вышла минут на десять позже. Я успел перехватить ее у станции метро.
— Мисс Мартин, — позвал я, — вы не будете возражать, если я отвезу вас домой?
Она удивленно обернулась.
— Мистер Холли?
— Садитесь.
Она открыла дверь, взяла папку Бринтона, которая лежала на сиденье рядом со мной, села, аккуратно расправив пальто на коленях, и закрыла дверь. Изуродованная сторона ее лица была обращена ко мне, и, судя по всему, она постоянно помнила об этом.
Я вынул из кармана фунт и десять шиллингов и протянул ей. Она взяла деньги и улыбнулась.
— Водитель такси сказал нашей телефонистке, что вы дали ему фунт и десять шиллингов за то, чтобы он привез письмо. Спасибо большое.