Обернувшись, незнакомец увидел, что большинство клиентов повставали из-за своих столиков. Они медленно надвигались на него сплошной массой.
Он трезво оценил свои силы. Если бы бойцов было не двадцать, а всего лишь пять, их можно было бы легко уложить в рукопашной. Но в намечавшемся поединке решающую роль должны были отыграть не борцовские навыки, а именно численный перевес.
Свалить отсюда? Это был самый лучший вариант. Но как же встреча?
Покуда незнакомец раздумывал, путь к отступлению ему уже перегородили. Оставалось одно: задействовать запрещенное средство.
Он помнил, что в его сумке лежит пистолет-пулемет «микро-узи». Это оружие было предназначено совсем для другого случая. Но теперь не оставалось других вариантов, как только им воспользоваться. Тем самым выдав себя.
— Эй, ребята, вы меня неправильно поняли! — воскликнул незнакомец, шаря в своей сумке. — Я и деньги вам дать готов… И вообще… ну давайте как мужики побазарим, чисто.
Этими базарами он хотел отложить время расправы хотя бы на минуту — чтобы успеть вытащить ствол из чехла и взвести предохранитель. Но никто из завсегдатаев бара его не слушал. Они продолжали грозно надвигаться на пришельца. В похмельных глазах искрилось желание поразвлечься.
— Так, братва, чтоб у меня здесь мокрухи не было! Ясно! — бармен ненадолго выключил музыку. — Убирай потом за вами!
Когда острая фаза конфликта казалась уже необратимой, вдруг произошла неожиданная развязка. Ряды наступавших прорезал двухметровый лысый шкаф.
— Эй, стоп машина! — закричал он. — Это ж мой кент! У нас с ним стрелка забита здесь. А я-то сразу и не узнал. Ты Сеня, да?
— Я Сеня, — согласился незнакомец. — А ты Женя Гвоздь? Я работаю в кино, и мне как раз нужны консультации.
Эта фраза являлась паролем. Отзыв Гвоздь забыл, но Сеня по такому поводу решил не придираться. Было ясно, что он не обознался.
Посетители бара сразу потеряли к своей возможной жертве всякий интерес. Через пару минут блатняк из динамиков уже снова ревел на всю катушку, люди попивали пивко за своими столиками и обсуждали планы на будущий вечер.
Сеня и Гвоздь тоже взяли себе по бокальчику — первый по необходимости, а второй — чисто из вежливости, чтобы не нарушать местные обычаи.
— Сколько у тебя людей? — первым делом спросил Сеня.
— Восемь. Этого хватит?
— Более чем. Бойцы толковые?
— Начальник, да ты…
— Отвечай на вопрос конкретно. Стрелять твои ребята хоть умеют? Стволы есть?
— У каждого по две мокрухи как минимум. Стволы слабенькие — типа обреза или «макарова». Могу у цыган прикупить какого новья, но твоих бабок что-то маловато для такого дела.
— Когда закончим, получишь премиальные. Еще двадцать штук баксов. Усек?
— Усек! — расцвел Гвоздь. — Когда работаем?
— Сегодня, ближе к вечеру. Но сначала изучим место. Давай допивай и двинули.
Гвоздь одним махом всадил в себя остатки пива, кивнул братве на прощанье, кинул бармену полтинник. Сеня повторил все его движения. И уже через пару минут они тряслись по колдобинам на видавшем виды «Опеле».
Шрулик уже давно не водил машину, и за рулем «Москвича» он чувствовал себя немного неуверенно. Да и завелась эта тридцатилетняя колымага далеко не с первой попытки.
Рядом с ним на переднем сиденье сидела старушка, завернутая в платочек.
— Эй, слышь, начальник, а это еще кто? — спросил Паша Гвоздь, внимательно наблюдая за происходящим из своего «Опеля».
— Как кто? Это ж мамаша его, — ответил Сеня.
— И что с ней? Куда ее?
— Я б тебе сказал, куда! — Сеня уже начинал терять терпение. — Туда ее, туда же, куда и сынка.
— Да ну нах, мы про двоих не добазаривались! — возмутился Гвоздь. — Да и вообще, старую бабку мочить — это…
Сеня сразу понял, что это очередное требование добавки. Делать было нечего — пришлось немного повысить гонорар, причем за счет своей доли. Впрочем, он торговался только для виду. Потому что наперед знал: делиться ни с кем не придется.
Моральные аспекты проблемы Гвоздя больше не волновали. А скорый доход приводил его в легкое возбуждение — так же, как и легкий бодун, от которого тянуло вылечиться как можно скорее.
— И че, может, прямо здесь и грохнем их? — предложил он. — Жахнем очередью по тачке — и в «Домино» на пивасик.
Он любовно поглаживал казенную часть АКМ-47, купленного сегодня как раз по этому поводу. Гвоздь уже давно мечтал о такой машинке, а тут и случай представился.
— Ты, видно, совсем дурачок, — покачал головой Сеня. — Забыл, видно, что вокруг люди живут, и глаз тут — немеряно просто.
— Да не боись, никто не побежит заявлять. Народ у нас сцыкливый, в чужие расклады не лезет.
— Зато ты, как я вижу, смелый, — огрызнулся Сеня. — Ладно, не щелкай клювом, заводи мотор.
И действительно, к тому времени «москвичок» уже наконец-то отчалил. «Опель», стоявший в нескольких десятков метров от него, тоже сдвинулся с места.
— А куда ехать-то? — спросил Гвоздь.
— Шуруй за ними. Там видно будет. Главное, не отставай.
— На такой тачке, как у этих, от нас и не оторвешься.
— Ты не трынди лучше, да? И не особо рисуйся, чтобы они тебя не засекли раньше времени. И своим пацанам передай то же самое.
Вслед за «Опелем», завелась еще и добитая «аудюха». В ней были остальные бойцы из отряда Гвоздя.
«Москвич» долго и неумело — будто слепой щенок — петлял по небольшим улочкам. И, наконец, выбрался из джунглей частного сектора и направился в сторону каменоломней.
— Странный он выбрал маршрут! — удивился Сеня. Но судя по тому, что места вокруг казались чем дальше, тем более нелюдимыми, им с Гвоздем это было только лишь на руку.
Каменоломни появились в районе Аджимушкая еще в незапамятные времена — многие поколения местных жителей долбили породу, оставляя за собой километры извилистых лабиринтов.
В годы войны в катакомбах укрылись от фашистов чуть больше десяти тысяч советских солдат, и почти все они там и погибли.
Лет через двадцать после войны о них, наконец, вспомнили и устроили в каменоломнях музей. Но занял он лишь незначительную их часть. Все остальные каменоломни так и остались дикими. Это было излюбленное место для диггеров, черных археологов и прочих любителей необычных развлечений. В городе о нем ходили страшные легенды.
«Москвич» свернул с асфальта и поехал по чуть заметной в траве дорожке, ведущей в гору. «Опель» притормозил.
Сеня понимал, что если он прикажет Гвоздю повернуть вслед, то они сразу же выдадут себя. Это было пока преждевременным.