Занди подумал, что подобное в Тегеране просто невозможно. Всю эту шваль пасдеран вывез бы на грузовиках и покрошил из пулеметов. Без пощады. В Германии же с этим двуногим мусором носились, как с элитой общества. Сумасшедшие все-таки люди христиане.
Мало того что неверные, так к тому же и просто дураки. Зачем плодить бездельников и инородцев, тем более в собственной столице? Здесь что ни подвал, так бордель с рабынями либо притон для наркоманов. Что ни дом – то коммуна хипарей или шайка анархистов. Все это приправлено турками, палестинцами, курдами, албанцами, иранцами, арабами и боснийцами. Никто не работает, многие сидят на пособии поколениями. Почти все вооружены. Полиция сюда почти не суется. Боятся вооруженного сопротивления, массовых беспорядков и… вмешательства правозащитников.
Идеальное место для того, чтобы отлежаться и зализать раны.
Даже если бросить сюда всю берлинскую полицию, усиленную SEK [26] и дежурными подразделениями, придется чуть ли не штурмом брать каждый дом, каждый квартал. А это займет не один день.
Дверь в комнату скрипнула, и в комнату вошли двое – заместитель Занди капитан Фарзад Хатеми и хирург Месди, шиит-палестинец из местной ячейки «Хезболлы».
– Как вы себя чувствуете, командир? – поклонился Фарзад.
– Отлично, капитан. Какие последние новости? Что там полиция?
– Топчутся на месте. Сегодня ночью, по звонку наших людей, полиция провела облаву на курдов-наркоторговцев. Те оказали яростное сопротивление, командир. Так что сейчас гяуры роют носом землю в ложном направлении.
– Как там Бадри, доктор? – Сатар повернул голову к Месди.
– Плох. Очень плох. Он крепкий, но потерял слишком много крови. К тому же повреждены печень и легкое.
– Надо его навестить, – сказал Занди и пошел вслед за доктором.
Муж его двоюродной сестры, лейтенант пасдеран Бадри Шамах лежал этажом ниже, в специально оборудованном для таких случаев хирургическом боксе. Он был бледен, с трудом дышал, но в сознании. Едва услышав шаги, открыл полные муки глаза и узнал своего командира.
– Я встану, командир. Через день-два. Встану на ноги. Клянусь детьми, – тихо, с присвистом прошептал он.
Руки раненого стали метаться по пропитанной потом и кровью простыне. Майор поймал руку Бадри и крепко сжал. Ободряюще улыбнулся:
– Обязательно, лейтенант. Держись, ты скоро поправишься.
Выйдя из бокса, Занди пальцем поманил хирурга:
– Какие шансы, что он поправится? Только не ври. Мне нужна точная информация.
– Минимальные, господин. Пулю я удалил, но требуется более квалифицированная помощь. Ему нужно в больницу, в стационар.
Занди долго смотрел в глаза молодому доктору, который под этим тяжелым взглядом побледнел, стушевался и потупил взор. Месди еще никогда не приходилось иметь дело с такими опасными пациентами. От этих семерых персов буквально пахло смертью. Но отказаться от их лечения он не мог. Не столько по причине врачебной этики, сколько из-за страха за свою жизнь и жизнь своих родных. Ведь это именно «Хезболла» через своих людей в Европе помогла ему получить вожделенный диплом врача. Умма оплатила его образование и помогла с работой. Теперь пришло время расплачиваться по счетам. Если о его подпольной медицинской клинике узнает полиция, он пожизненно потеряет диплом и практику. А затем сядет в тюрьму. Так что в его интересах помогать боевикам и держать рот на замке.
– Ты уверен, что без больницы ему не выжить?
– Да, господин. Иначе он умрет. Умрет в мучениях.
Занди подошел еще на шаг и, горячо дыша в лицо Месди, прошипел:
– А ты сделай так, чтобы он не мучился. Какой-нибудь укол. Все должно случиться быстро и безболезненно. На все воля Аллаха.
Месди кивнул и, утирая пот, бросился исполнять указание Сатара. Едва он скрылся, молчавший Фарзад спросил майора:
– Что делать с доктором?
– Он будет молчать. Это в его интересах. Месди труслив, но исполнителен. Тем более что нам нужны его многочисленные связи. Пусть живет.
Когда тело верного Бадри, завернутое в ковер, спустили на лифте в подвал, рядом с домом притормозил шикарный «Мерседес» CL-500, откуда вылезли пожилой араб и моложавый, импозантный европеец. Глава местной шиитской уммы, уроженец Ирака, мулла Абу-Барак и известный защитник прав берлинских мусульман – адвокат Бруно Вагнер.
Они прошли в дом, где их встретил Месди с объемным конвертом, наполненным деньгами. После короткой беседы Вагнер позвонил в местный полицейский комиссариат и быстро добился разрешения на выезд без досмотра из блокированного полицией района Кройцберг машины «Скорой помощи». В ней, по легенде, находилась роженица знатного происхождения, и досмотр машины мог вызвать чуть ли не международный скандал. Задерганная берлинская полиция махнула рукой, и тело погибшего террориста без препятствий покинуло опасный район, чтобы быть растворенным в кислоте на одной из заброшенных промзон вокруг Берлина.
У всех боевиков «Куат-аль-Кудс», как и положено сотрудникам специальных подразделений, действующих на территории противника, были абсолютно безупречные документы, гарантирующие им свободу передвижения по всему Европейскому союзу. Пора было отчаливать из столицы Германии и вообще из Европы. Дальше будут работать другие люди.
Отставной подполковник воздушно-десантных войск США Брайан Бест прибыл в Вашингтон рейсом из Феникса. Именно там, в Аризоне, находился офис компании «Best International Rescue & Security», или сокращенно BIRS. Брайан основал эту частную военную компанию, специализирующуюся на обучении иностранных военнослужащих премудростям антитеррористической борьбы и парашютно-десантной подготовки.
Первыми заказчиками Брайана были власти Конго, желавшие получить мобильное и боеспособное специальное подразделение. Официально. Неофициально BIRS занималась охотой за головами лидеров оппозиционных Киншасе племен. Госдеп и Минюст деловито закрыли на это глаза, и Бест с тремя десятками специалистов значительно укрепил «новый и прогрессивный» конголезский режим. Более того, обученные BIRS парашютисты быстро стали лучшей и самой преданной частью новой армии Конго.
Затем случилось 11 сентября, и на частные военные компании буквально пролился золотой дождь государственных и частных заказов. Брайан Бест прибыл в Афганистан в апреле 2002-го и получил от тогдашнего резидента ЦРУ в пограничном Хосте, Роберта Пирса, соблазнительное предложение создать боевую группу из сотрудников фирмы и агентов ЦРУ, нацеленную на физическое уничтожение лидеров «Талибана».