Колонны, штабы, снайперский террор против офицеров, корректировка авиационных ударов – вот цели амурской бригады. А не сидение в городе под ураганным огнем китайских гаубиц и РСЗО.
Пшеничный сплюнул на пол. Слюна пропиталась цементной пылью и пеплом, и Артем, взяв бутылку с водой, тщательно прополоскал рот. Штаб бригады постоянно присылал одинаковые приказы: «держаться, держаться».
А сколько можно держаться?
Ни майор Пшеничный, ни командир погибающей сейчас 194-й мотострелковой бригады, полковник Угрюмов, ни тысячи пластунов, мотострелков, ополченцев, пограничников, дерущихся на заваленных камнями и трупами улицах горящего Хабаровска, не знали, что десять часов назад пятый гвардейский и тридцать пятый армейский корпус начали операцию «Звездопад». Корпуса ударили по сходящимся направлениям, стремясь отрезать всю массу войск НОАК [20] Шеньянского округа, скопившуюся, словно орда, на территории Маньчжурии.
Они не знали, что восемьдесят первая гвардейская механизированная бригада уже пробила брешь в боевых порядках 64-й общевойсковой армии НОАК. Следом в брешь прорвались третья и двадцать первая гвардейские бригады. Китайцы интенсивно развивали последние двадцать лет в северных районах дорожную сеть – теперь пришла пора за это платить. Тактические боевые группы прорвавшихся бригад, отчаянно маневрируя, стали скатывать китайскую армаду – словно ковер.
У русских был только один шанс счастливо выкрутиться из сложившейся стратегической ситуации. Ударить первыми. Ударить так, чтобы красный дракон, сбитый с ног, уже не смог подняться в полный рост.
Двенадцатую бригаду армейской авиации с пафосным названием «Крылья победы» из состава пятого корпуса US ARMY, расквартированного в Европе, перебросили в Польшу одной из первых. Вместе со вторым кавалерийским полком [21] . Бронемашины «Страйкер» и ударные «Апачи» должны были, по замыслу генералов из ОКНШ, охладить горячие русские головы.
Капитан Роджер Логан аккуратно, как на тренировке, приземлил свой AH-64D «Лонгбоу» на бетонную плиту старого, оставшегося еще со времен Варшавского пакта военного аэродрома.
Второй ударный батальон [22] на авиабазе Познань встречали лично командующий ВВС Польши генерал брони Лех Малевский, целый сонм журналистов, политиков и толпа восторженных юных полячек. Пока польская «легкая кавалерия» [23] , командир батальона подполковник Томас Вулидж и большинство летчиков раздавали интервью и раскланивались с милыми мисс, Роджер и стрелок-оператор Марсель Гарсиа успели вылезти из кабины высокотехнологичной винтокрылой машины и преспокойно отправиться в ближайшую к летному полю казарму, где находились места общего пользования. Перелет был долгим, надо было срочно размять кости и освободить организм от лишней жидкости.
Закончив свои дела, Роджер услышал по громкой связи объявление на плохом английском, что первый брифинг для пилотов батальона состоится только через два часа. Появилось свободное время. Можно либо поваляться на койке в офицерском блоке, либо взять за жабры Гарсиа и забуриться в ближайший бар – промочить горло пинтой местного пива. Но не больше. Дисциплина, и все такое.
В баре, помимо толпы солдат и сержантов из наземного технического персонала бригады, восседал сам Уильям Тэлбот – начальник разведки бригады и, пожалуй, самый авторитетный офицер. На штабную должность Тэлбот был переведен с должности командира штурмового батальона «Черных ястребов» [24] . Знаменит Тэлбот был тремя вещами: систематическим нарушением дисциплины, виртуозным пилотированием вертолета с умением посадить перегруженную или поврежденную машину на «носовой платок» и постоянными разводами с очередными женами. За что он имел прозвище «Крылатый жеребец» или просто «Жеребец». Еще у Уильяма была хорошая привычка. Он спасал задницы экипажей сбитых ударных вертолетов. Именно ребята из третьего штурмового батальона на своих безотказных UH-60 приходили на помощь коллегам Логана, случись чего.
Сейчас Уильям сидел за боковым столиком с каким-то мрачным седым поляком в парадном мундире. Помимо кувшина с пивом на столе явственно виднелась пара бутылок с прозрачной жидкостью.
– Ха, кэп, смотрите: у Жеребца на столе водка. Не рано ли?
Марсель Гарсиа летал в паре с Роджером уже больше шести лет из восьми, которые Роджер провел за штурвалом «Апача». За эти годы худой и холодный, как исландская ледышка, Логан и горячий, словно перец чили, упитанный Гарсиа образовали сплоченный боевой организм. Пухлого Гарсиа вообще не интересовали книги, которыми зачитывался Логан, он любил холодное пиво, горячее бурито и худеньких блондинок. Не любил негров и баскетбол. Роджер же любил читать, белое или розовое вино, брюнеток и спокойно относился к любым расам.
Раздолбай Марсель преображался тогда, когда его ладони касались джойстиков управления вооружением. Здесь толстяку из Джорджии было мало равных во всей бригаде. Минимум четыре раза стрелок спасал жизнь Логану в горах треклятого Афганистана, в последний момент обнаруживая и уничтожая огневые точки талибов. Те, словно крысы, умело маскировали мощные пулеметы возле своих нор, а пули из КПВТ, ДШК или их китайских копий обладали достаточной силой, чтобы прошить борта вертолета насквозь с близкого расстояния. Но Марсель всегда обнаруживал эти смертоносные норы на пару секунд раньше, чем грязный палец талиба давил на гашетку пулемета.
…Афганистан. Хуже этого, по мнению Роджера, быть уже не могло. Горы, перепады температур, разряженный пыльный воздух, увечивший вертолетные двигатели и навороченную электронику за считаные месяцы. Тупое, темное, зверино-жестокое население. Нечистоплотные и подлые западноевропейские союзники, которые покупали за наличные «мирные недели» с талибами, направляя их удары на американские и британские позиции. Хуже всего были местные кадры, найденные ЦРУ и армейской разведкой по тараканьим щелям, посаженные на место сбежавших в горы инсургентов. Где насобирали такой паноптикум – оставалось только гадать. Эти местные кадры гадили американцам и собственному народу так, будто их специально этому учили. Вреда от них было больше, чем от талибов, наркоторговцев и европейцев, вместе взятых.