— Да, мне говорили.
— Вы были с ним знакомы?
— Нет, — я покачал головой. — Видел на том приеме, вот, собственно, и все… — Перед моим мысленным взором предстал Ларри. Живой и одновременно уже погибший. Человек, чья смерть заставила зашевелиться и забегать стольких червячков.
— Я на той вечеринке не был, — тихо заметил Окни. — Скверно, что он погиб.
— Вы хорошо его знали? — осведомился я.
— Достаточно хорошо. Нет, близкими друзьями мы, конечно, не были. Нас объединял интерес к лошадям.
Тони Окни выдал то, о чем умолчали губы. По его, Окни, оценкам, Ларри Трент был ему не ровня.
— А… э-э… вы бывали когда-нибудь у него в ресторане? В «Серебряном танце луны»?
Окни еле заметно поморщился.
— Да, виделись там однажды, у него в офисе. Зашел обсудить одно дело. Ну а после пошли обедать. Обед с танцами, так называл это Ларри. Очень громкая музыка… — фраза повисла в воздухе, подразумевавшееся неодобрение не было высказано.
— И как вы нашли его вино? — спросил я.
— Вино? — Он искренне удивился.
— Я виноторговец, — пояснил я.
— Ах вон оно что… — Очевидно, в кругу Окни виноторговцы более или менее котировались. — Интересно… Насколько мне помнится, вино как вино. Нормальное. В самый раз для обедов с танцами.
В самый раз, чтоб подвести черту под этими разговорами о подозрительных бутылках. Я счел, что расспрашивать Окни о виски смысла не имеет. Он был явным приверженцем джина.
Лошади, записанные на третий заезд, вышли на дорожку и помчались вдоль трибун. Окни поднес к глазам массивный бинокль и следил за своей фавориткой — довольно плотной гнедой лошадкой, которая шла подпрыгивающей напористой рысью, как импала. На шее у нее уже выступил пот.
— Борется со своим жокеем, — пробормотал Окни. — Проиграет заезд, это точно, — он опустил бинокль и нахмурился.
— Иногда Ларри Трент покупал лошадей на ярмарках, — как бы между прочим заметил я, продолжая следить за скакунами. — Случайно не для вас?
— Нет-нет. Для брата. — Мыслями Окни был где-то далеко. — Лошадей, находившихся в обучении. Трехлеток, а иногда четырех— и даже пятилеток. Потом переправлял их за границу, вот таким образом. А я… я нет, я покупаю только годовалых жеребят… И только по рекомендации производителей, разумеется…
Флора прислушивалась к нашей беседе, и на лице ее отражалась целая гамма чувств — от изумления до полного удовлетворения. Исчезновение Реймкина получило свое вполне земное и ничуть не мистическое объяснение. Она не то чтобы была разочарована, нет, в удовлетворении этом явно читалось облегчение.
— Вы только посмотрите! — сердито воскликнул Окни. — Что вытворяет эта чертова скотина!
Его ставленница выиграла схватку с жокеем и уносилась прочь самым откровенным галопом. Окни снова поднес бинокль к глазам, губы его сложились в плотную злобную линию. Можно подумать, он свернул бы жокею шею, если б тот попался сейчас ему под руку.
— А вы брата Ларри Трента знаете? — не унимался я.
— Что? Нет. Нет, никогда не встречал. Ларри говорил… Вы только поглядите! Да этого болвана следует оштрафовать!.. Как-то раз видел, как Ларри купил очень хорошую лошадь на аукционе. Тысяч за пятьдесят, если не ошибаюсь. Я тогда еще подумал, если у человека такая уйма денег, к чему ему брать лошадей внаем? А он вдруг и говорит: «Это денежки моего брата, не мои». Но вся суть в том, что он в лошадях смыслит, а вот брат — нет. Единственное, по его словам, чего не умеет его брат. Вообще мне показалось, он ему завидует. Но таковы люди, так уж они устроены. Нет, вы только полюбуйтесь на этого прИдурка! Проскочил через старт!. Совсем рехнулся! Просто безобразие! — в голосе его звенело раздражение. — Теперь выйдет заминка, а Бризи Палм должен бежать в следующем заезде. Нам надо к нему.
Он был прав. Заминка произошла, следующий заезд отсрочили. Фаворитка Окни закончила скачку предпоследней и абсолютно выдохшейся. И мы поспешили к Бризи Палм.
Окни был не на шутку разозлен. Снова превратился в надменного и неприветливого господина.
Я послушно затрусил вслед за Флорой к стойлам, хотя оба мы двигались куда медленнее, чем наш рассерженный хозяин, подхвативший под локоток свою даму. («Вы не обиделись, Тони, дорогой, что я назвала вас своим спутником?» — встре-воженно спросила Флора. «Ничуть, напротив, буду счастлив сопровождать вас куда угодно в любой момент». — «О, вы просто прелесть, Тони, дорогой!») Мы подошли к стойлам как раз в тот момент, когда над крупом лошади было занесено крохотное седло на тканой подкладке, с которого свисали эластичные подпруги.
Бризи Палм, каштановый жеребец с белыми носочками на трех ногах, выглядел прекрасно, но ему не мешало бы прибавить в весе, особенно спереди. Лошади, как и дети, растут в перерывах между беготней, во время отдыха. И передние ноги Бризи Палм еще немного не добирали мышечной массы.
— Хороший крепкий крестец, — стараясь подражать Джимми, заметил я.
Шустрый конюшенный, возившийся в это время с пряжками на подпругах, с надеждой вскинул на меня глаза, но Окни не был настроен воспринимать лесть.
— Похоже, маленько пришел в форму, — кисло заметил он. — Выиграл в июле пару скачек, а сразу после этого — несколько очень обидных провалов. Нет, конечно, не по вине Джека… — в голосе его явно читалась укоризна. — Нет, ошибка жокеев, неверная тактика бега, испуг на старте, вечно что-нибудь в этом роде.
Ни главный конюшенный, ни Флора не обрадовались, услышав эти слова, однако нельзя сказать, чтоб удивились. Видимо, у Окни всегда пошаливали нервы перед решающим забегом.
— К чему это понадобилось седлать его раньше времени? — сердито заметил он. — Вы же знали, что следующий забег отсрочен.
— Вам обычно нравится, сэр, когда лошадь оседлана и полностью готова заранее.
— Да, да, но должен же быть здравый смысл!
— Извините, сэр.
— Неужто нельзя поживей? — похоже, раздражение Окни все нарастало, конюшенный тем временем принялся протирать губкой нос и пасть лошади. — Мы и без того опаздываем.
— Уже готово, сэр, — взгляд конюшенного упал на коврик поверх седла, который обычно накидывали для согрева мышц в прохладный октябрьский день. Его также ждала баночка масла для смазывания и наведения лоска на копыта… и приз конюшенному, как обещалось в программке, за самую ухоженную лошадь.
— Никуда не годится! — нетерпеливо фыркнул Окни. — Нам уже следует быть на парадном ринге — Он резко развернулся и двинулся в указанном направлении, предоставив Изабелле, Флоре и мне следовать за ним.
Изабелла держалась стоически, с самым невозмутимым видом. Флора припустилась было за ним, Но я поймал ее за руку и удержал, зная, что, видя эту поспешность, Окни запрезирает ее еще больше.