– Тогда мы арестуем вас и будем судить как военного преступника, узурпировавшего власть во время оккупации.
– Миканиэль, дружище, ты шутишь!
– Какие уж тут шутки, Рудольф. Послушайте совета, соглашайтесь.
– Стража! – закричала герцогиня, – схватите его и бросьте в камеру! И ее тоже! И всех этих оборвышей!
Революционно настроенная толпа, до этого двигавшаяся вполне цивилизованно, возмутилась и поперла на мамашу несостоявшегося короля. Я ей не позавидовала! Столько злости было у людей к ней, что они сунули ей прямо под нос транспарант:
– «Свободу или смерть», – прочитала герцогиня. – Ну и кто же вас держит, господа?! Ступайте отсюда на все четыре стороны!
Народ возмущенно загалдел и потянулся за пищалями и шпагами.
– Подписывайте, Рудольф, сохраните жизнь вашей матушки, титул и состояние, – пообещал Миканиэль.
– Ничего не подписывайте, – прошипела сидевшая как в ледяном панцире Эделер. И громко добавила, – Ваше величество!
Ох, как же ей хотелось стать настоящей королевой!
– Свобода! Равенство и братство! – принялись по моей команде скандировать бунтовщики. – Свобода! Равенство! Демократия! Долой королей! Да здравствует власть парламента!
– Откуда они набрались таких мыслей?! – обомлела герцогиня, побледнев как скатерть стола. – А-а-а, это ты, Замарашка, принесла заразу оттуда… Почему ты еще не та-а-ам? – простонала она, поедая меня глазами.
Я пожала плечами и показала на волнующийся народ.
– Струве! – герцогиня увидела прятавшегося среди людей генеалога. – И ты здесь, старый плут?! Мы же договаривались о другом!
– Не опускайтесь до выяснения отношений, миледи, – процедила Эделер.
Она гордо встала и прошла к стене. На бывшую супругу короля никто особого внимания не обращал. Эдберг перед этим взял перо и собирался поставить свою подпись под отречением. В большом просторном зале Миканиэль стоял на стороне противников, мы с народом чуть поодаль. Я внимательно следила за Микки, только на пару секунд отвлеклась. Этим моментом воспользовалась Эделер, она схватила лук со стены королевской столовой, зарядила его стрелой и выстрелила в Миканиэля!
Моя сообразительность не знала границ! Я прокричала, глядя на несущуюся стрелу:
– Сбрось движенье, потеряй стремленье, замри, не долетая, зараза ты такая!
Не то! Не то! Стрела не попала в цель, проткнув противоположную стену, но и не остановилась. Эделер схватила вторую. Прицелилась и пустила ее прямо в сердце Миканиэля!
– Сбрось движенье, потеряй стремленье, замри, не долетая, чужую жизнь спасая!
Сработало! Откуда мне пришла на ум эта присказка? Не знаю! Наверное, интуиция проснулась.
Я многократно замедлила полет стрелы. И увидела странную вещь. Думаете, стрела несется в цель четко прямо? Как бы не так! Врут в фильмах, все врут. Стрела извивается в полете почище злобной ядовитой змеи, готовая смертельным штопором вонзиться в жертву. Наши люди подскочили к Эделер и выхватили лук со стрелами. Я подбежала к Микки и встала с ним рядом.
Микнаиэль даже бровью не повел! Вот это выдержка у моего храброго мужчины!
– Вы колдунья, леди Талия?! – поморщилась герцогиня.
– Начинающая, – хмыкнула я.
– Весьма посредственно начинаете.
– Ничего, научусь, дело не хитрое.
– Значит, я должен это подписать? – вернулся к бумаге Эдберг. – И мне сохранят титул, жизнь и состояние.
– Даю вам слово.
– Я подпишу, – прищурился Эдберг, глядя на меня.
Как-то пакостно защемило у меня под ложечкой от его колючего взгляда.
– С одним условием.
– Говорите.
– Леди Талия…
– Нет! – отрезал Микки. – Оставьте в покое мою невесту!
– Она ваша сестра, Миканиэль Грэм!
– Никакая я не сестра! Я невеста!
По-моему, я была права.
– Это не ваше дело, – заслонил меня от Эдберга Микки.
– Отлично, – передернул тот плечами, немного потянул время и поставил свой росчерк. – Что дальше?
Дальше толпа орала и улюлюкала, качая Струве на руках. Они кинулись к Миканиэлю, но он указал им на генеалога. Ничего не скажешь, справедливо, ведь это он разжег искру недовольства, которая затем с моей помощью занялась пламенем, а Микки добавил хорошего огня. И разгорелся добротный революционный костер, сожравший Эдбергов.
Знаете, я никогда не любила маменькиных сыночков! Они отлично воспитаны, здесь к ним не придерешься. Но любить и бороться за свою любовь не умеют, и во всем слушают мамочку. Вот если бы герцогиня не поспешила сажать сына на трон, неизвестно еще, чем бы захват власти закончился. Но в любом случае, все должно быть справедливым.
Принцессу Эделер, супругу свергнутого короля Теобора, с охраной отправили к отцу. Она скрежетала зубами от ярости и грозилась начать войну, чтобы вернуть королевство под свою власть. Но никто не верил, что ей удастся это сделать. Ее проводили под покровом ночи, подальше с глаз.
На утро решили созвать горожан на центральную площадь для того, чтобы выбрать членов парламента. Этим руководил Струве, Бониэлю поручили восстановить армию, свободное королевство все еще нужно было защищать. Миканиэль… ах, я бы хотела, чтобы он занялся исключительно мной, но понимала важность поставленных перед ним задач. Миканиэль проводил переговоры с Эдбергами, герцогиня выторговывала себе льготы и поощрения. Я же искала по разоренному дворцу Альдагиру, чтобы поговорить с ней на счет Кольцовой, быстрый отъезд подруги омрачал мое хорошее настроение. Но безуспешно, феи нигде не было. К тому же вредная герцогиня перевела стрелки часов, и я опоздала к ужину-завтраку. Пришла, когда все уже сидели за столом и, как казалось, мирно беседовали. Извинилась и села на пустующее рядом с Микки место.
– …Конституционная монархия поможет нашему королевству встать с колен и не опозорит верховного правителя перед соседями, – вкрадчиво вела политическую беседу несостоявшаяся мать короля.
– Конституционная монархия? – нахмурился Миканиэль. – Это что еще такое?
– Позвольте мне объяснить…
– И объяснять тут нечего, – встряла я. – Это, Микки, когда в стране есть король, но он всего лишь номинальная фигура. Как всамделишный шахматный – шаг в сторону и мат, двигаться дальше своего носа не может. Ему парламент мешает в виде пешек, коней, слонов и прочих фигур.
– Герцогиня, вы предлагаете оставить короля под властью парламента?! – изумился Эдберг.
– А что еще остается делать, дорогой?! Соглашайтесь, Миканиэль Грэм, соглашайтесь. Этим вы искупите свои грехи! О, небеса, услышьте мать!
– Герцогиня, не истерите, – усмехнулась я.