Тон был более чем холодный, но Михаил не сдался, заметив:
– Это, безусловно, ваше дело, однако вы мне заплатили за информацию, и я ее добыл. Поэтому хочу передать вам ее, а уж ваше дело, как с ней поступить и какие шаги предпринять.
– Я же сказала, что никакой информации мне не надо! – заявил клон и отключился.
Настя вздохнула – что ж, вполне ожидаемый ход. Клон ничего не желает знать, у клона совершенно иная миссия. Только вот что стало известно Михаилу?
Тот, поднявшись из-за стола и подойдя к окну, вынул другой мобильный и стал звонить одному из своих сотрудников. Пока он отдавал распоряжения, Настя приблизилась к столу, желая ознакомиться с содержимым тех бумаг, что там лежали. Потому что, как она подозревала, это было досье на Эдика.
Она пробежала глазами первую страницу – у Эдика имелась любовница! То, что он спал с гувернанткой, было еще цветочками. Но он регулярно встречался с какой-то особой, звонил ей и отправлял СМС с тайного мобильного, о наличии которого у мужа Настя и не подозревала.
То, что Эдик ей изменяет, не стало для нее шоком. Хотелось только знать – с кем именно? Но его любовница, дама не из бедных, по всей видимости, обставляла их встречи с тщательностью резидента иностранной разведки.
Настя дочитала до конца страницы и решила ее перевернуть. Она знала, что сможет сделать это, если очень захочет. Точилин стоял у окна и, повернувшись к ней спиной, продолжал вести телефонную беседу. То есть он не увидит, как страница вдруг сама по себе перевернется. Маловероятно, чтобы он помнил, на какой странице открыл досье. Но если даже и так, то не станет задаваться вопросом, кто это сделал, спишет на свою забывчивость.
Она попыталась перевернуть страницу, и та приподнялась, застыв в воздухе. Тут Точилин повернулся – и еще до того, как его взгляд упал на вздыбившуюся страницу, которую никто не поддерживал – за исключением, конечно, руки призрака, – Настя быстро отвела ладонь. И страница спикировала на прежнее место.
При этом Настя, сама того не желая, задела клавиатуру компьютера. А Точилин, желавший что-то посмотреть в ноутбуке, направлялся от окна к нему.
Он прошел мимо Насти, точнее, частично сквозь нее, застыл перед экраном – и не заметил, что на листе раскрытого электронного документа возникло посреди слова несколько букв, – это был результат ее прикосновения к клавишам.
Он закрыл этот документ, открыл другой и стал что-то зачитывать, а потом отдавать распоряжения. Наконец, он снова отошел к окну. Настя осторожно дотронулась до мышки – та, тихо щелкнув, раскрыла первый документ. Она удалила нелепое сочетание букв и опять закрыла документ. А потом вернулась к досье, лежавшему на столе. И в этот момент Точилин завершил разговор.
Момент был упущен! Анастасия отошла к стене и стала наблюдать за тем, как Точилин снова что-то отыскивал в ноутбуке, затем отсылал по электронной почте.
Тут ей в голову пришла странная идея. Странная, но в то же время гениальная. Как же она до этого раньше не додумалась! А еще информационное поле называется…
Точилин опять углубился в работу с бумагами, а потом у него зазвонил мобильный, и он снова стал разговаривать с кем-то из своего агентства. Настя приблизилась к ноутбуку, вышла в Интернет, зашла в свою электронную почту и создала новое сообщение. Затем, вздохнув, стала быстро набирать текст. Михаил, углубившийся в разговор, не слышал щелканья клавиш компьютера.
Она прочитала небольшое послание, а потом нажала на кнопку отправки. Письмо ушло на тот же ящик Михаила – и через мгновение на экране появилось сообщение, что Михаилу пришло новое письмо.
Оставалось только ждать. Наконец он завершил разговор и вернулся к столу. Он снова принялся за бумаги, словно забыв о наличии компьютера. Тогда Настя нагнулась над ухом Точилина и произнесла:
– Проверь электронную почту!
И, надо же, подействовало! Наверняка Михаил считал, что эта мысль сама пришла ему в голову. Он встрепенулся и бросил взгляд на экран. И заметил, что ему пришло послание по электронной почте.
Еще бы, ведь в графе «Тема» Анастасия написала: «Насте Бойко нужна помощь!»
Она видела, как сыщик прочитал послание, откинулся на спинку кресла и задумался. Настя же посмотрела на экран и прочла то, что незадолго до этого отослала ему:
«Михаил! Мне нужна помощь, потому что я в беде. Подробностей сообщить не могу, но буду общаться с вами таким образом. Ничему не удивляйтесь. Еще меньше тому, что Анастасия Бойко, с которой вы только что говорили, это не я. Да вы и сами это заметили – это всего лишь двойник. Только когда афера вскроется, я смогу вернуться в Москву. За всем стоит олигарх Дуйменов. Вы – моя последняя надежда!»
Настю заботило то, что Точилин никак не отреагировал на ее послание. Он сидел, скрестив на груди руки, и явно что-то обдумывал. А потом принялся что-то писать.
Настя осторожно прошла сквозь стену и оказалась в кабинете одного из сотрудников. Однако компьютер был выключен. В другом кабинете она наткнулась на работавший еще компьютер: сотрудник, который, как и сам шеф, засиделся допоздна, говорил с кем-то по телефону.
Настя быстро вышла в Интернет, зашла в свой ящик и увидела, что Точилин прислал ответ. Он гласил:
«Докажите, что вы подлинная Анастасия Бойко».
Вот и все, что он написал? Негусто, однако! А на что она, собственно, рассчитывала? Что Точилин немедленно поверит ей? Ведь это могли быть происки конкурентов, врагов. Наверняка если бы они плохо знали друг друга, он бы вообще не придал значения такому посланию. Но ведь он был в нее влюблен, а следовательно, не мог оставить в беде!
Настя быстро набросала ответ и отослала его. И через стену услышала мелодичное треньканье – это Михаил получил ее послание! Она прошла сквозь стену – и заметила, как он читает ее сообщение. Оно гласило:
«Помните, что вы сказали во время нашей последней встречи? Что осушить можно даже океан лжи…»
Точилин написал ответ, и Настя, быстро переместившись и бросив мимолетный взгляд на отвернувшегося к окну и говорившего по телефону сотрудника, прочитала его.
«Да, помню. Но это могли слышать и другие. И подслушать тоже могли. Лучше скажите, как вы отреагировали на мое признание?»
На его признание… Да, она знала, о чем он вел речь. Это странное признание, завуалированное признание в любви, которое он сделал ей в начале года. И которое она не восприняла всерьез.
«Бокал апельсинового сока. Я чуть не умерла… И вы спасли мне жизнь. То, что мне было так весело, мне очень жаль. Я все еще не могла сказать вам это…»
Да, это было именно так. Настя пила из бокала сок, когда он сказал ей это, и она расхохоталась, чем ужасно смутила его, а потом подавилась, причем точно бы отдала богу душу, если бы не Михаил, который стукнул ее по спине. Причем стукнул весьма ощутимо – наверное, сказывались эмоции после ее неадекватной реакции. Но этим он спас ей жизнь. Вот интересно – если бы она умерла именно тогда, то тоже стала бы призраком?