– Впрочем… – Апраксин перестроился на ходу, – я здесь человек чужой. Я не могу управлять чем-то, не зная ничего. Я не могу управлять Афганистаном, не зная его истории, его людей, его особенностей. Полагаю, группа советников из местных, авторитетных и уважаемых людей мне потребуется…
– Это слова очень мудрого и предусмотрительного человека, эфенди…
Про себя Апраксин решил, что предложение, вопреки первому впечатлению, не так и плохо. Если взять наиболее авторитетных лидеров племен, от которых, по данным разведки, и может идти буза, привезти в Кабул, посадить в Арке и назвать это как-нибудь красиво типа «Комиссия по примирению многонационального Афганистана», то шейхи оторвутся от своих племен и не будут мутить воду – раз, и направят всю свою энергию на склоки и грызню друг с другом – два. Потом можно будет собрать что-то вроде межплеменного суда, подключить туда авторитетных богословов, не таких, как этот… любитель маленьких мальчиков со степенью в фикхе. Пусть чем-то занимаются дельным. Или делают вид, что занимаются дельным. Еще попросить, пусть пришлют настоящих богословов, из Мекки, из Казани, авторитетных кади…
Опытный офицер, фельдмаршал Апраксин знал, что в армии ничем не занятый солдат – все равно что преступник и все ЧП происходят, когда офицеры манкируют работой в части и ничем не заняли солдат. Бегать до потери сознания, автомат разбирать-собирать, маскироваться на местности… Хоть плац мести! Так и тут.
– Полагаю, что такое решение будет принято в самое ближайшее время, уважаемый шейх. Подумываю я и над тем, чтобы создать примирительную комиссию, включив в нее наиболее авторитетных шейхов и богословов для разрешения споров между племенами. Право же, в Афганистане пролилось слишком много крови за последние годы, и будет харам, если сейчас, когда пуштуны обрели свободу, они начнут сводить меж собой счеты, сами убивая друг друга вместо англизов…
– Сам Аллах наставил вас на этот путь, эфенди… – воскликнул шейх, – но я хотел бы сказать пару слов о составе правительства…
Обмануть опытного интригана было не так-то просто. Он прекрасно понимал, где будет реальная власть и, что еще более важно – реальные деньги…
– Я слушаю вас… – Фельдмаршал демонстративно глянул на часы.
– Мы понимаем, что пост первого министра правительства мы не потянем. Но пост министра природных ресурсов…
Ага, уже воровать примерились. Орлы! Только не те, которые высоко летают, а те, которые сверху – и прямо на голову…
– У вас есть конкретная кандидатура на этот пост?
– Найдем! – горячо сказал шейх. – У нас есть грамотные, вы не думайте! Даже университет закончили!
Достижение. Скорее всего – исламский университет, англичане крайне не любили, когда пуштуны из племен заканчивали какой бы то ни было университет, кроме университетов богословия. Богословие было специфическим – с отчетливым привкусом деобандизма.
– Уважаемый, говорят, что халва сладка, только когда она у тебя во рту. Приведите ко мне ваших людей, и я подумаю, какую работу им дать на благо Афганистана.
Про себя Апраксин подумал, что надо сказать пару слов об этом в конце подготовленного выступления. Все равно рано или поздно придется передавать власть афганцам, и будет лучше, если это будут люди молодые, проверенные, уже поработавшие с русскими, современные, а не конгломерат царьков.
– И еще, эфенди…
Апраксин высказал уже откровенное нетерпение:
– Только один вопрос, он волнует всех собравшихся в не меньшей степени, чем меня. Вы уже относительно давно пришли на нашу землю, но вы так и не собрали нас и не сказали, сколько мы должны платить…
– Сударь, на данный момент мне не поступало подобных указаний.
– Но… вы же должны собирать подать… чтобы платить Белому Царю, разве не так? И вы сами так же должны получать положенное…
Генерал решительно сделал знак охране, что разговор закончен и надо идти в зал.
– Сударь, я полагаю невозможным брать взятки, это противно чести русского офицера. Что же касается Белого Царя, то и он, полагаю, не считает возможным брать деньги с пуштун, пока здесь дети умирают от голода…
Фельдмаршал Апраксин совершал сейчас ошибку. И большую ошибку. Он-то думал, что этот жест будет оценен по достоинству, но нет… наоборот, этот жест должен был вызвать у всех присутствующих испуг и гнев, причины которого были бы понятны только тем, кто долго жил в Афганистане. Здесь каждый должен платить… феодалу за право пользования землей, главе племени и рода, местному мулле платить закят. Иностранные купцы должны были платить джизью. Обирать нищих, едва сводящих концы с концами людей, и не вызывать ненависти можно было только одним способом – говорить, что эти деньги идут англизам, англичанам, и королю. Тогда гнев народа переключался на англизов и Короля, и это устраивало всех. Англизов и Короля в том числе – ведь они брали деньги, и немалые, и для них было бы проще собирать их с нескольких сотен богатых и влиятельных человек, чем с нищей и озлобленной податной массы. Подати в Афганистане собирались по архаичной «откупной системе», когда феодал платил королю, а податная масса платила феодалу, и по таксе, установленной феодалом, а не королем. Сейчас каждый из тех, кто собрался на Лойя Джиргу и неожиданно узнал, что русские не намерены брать подати с Афганистана, первым делом должен был подумать, что рано или поздно об этом узнают и простые люди. Те же русские им и скажут. И тогда они сами тоже не смогут собирать с людей подати, потому что всем будет ясно – эти подати собираются не для русских, а для себя. А еще люди поймут, что они и раньше врали… И тогда десятилетиями копившийся людской гнев обрушится на них…
Не давая ничего сказать в ответ, фельдмаршал шагнул в образованный охраной проход. Среди глаз, настороженных, любопытных, откровенно не верящих, подчас и злобных, он нашел глаза своего гостя из дворца и подмигнул, давая понять, что надо переговорить перед выступлением, пусть даже коротко, пусть даже обменяться парой записок. Гость кивнул, зал уже открылся, двери открылись, и людской поток постепенно втягивался в зал, где каждому было отведено место, заботливо выделенное племенным флагом или символом, – некоторые даже читать толком не умели. Генерал был уже у самых дверей, окруженный охраной, когда инстинкт старого, травленого волка вдруг подсказал ему – беги! Просто так, без колебаний и сомнений – беги. Но сделать генерал ничего не успел.
Потому что все взорвалось…
Со стороны это выглядело потрясающе…
Они нашли подходящее место, и Иосиф залез на крышу, включив зум камеры на максимум для того, чтобы снимать. Здание Министерства внутренних дел бывшего королевского режима высилось над местной застройкой угрюмым айсбергом, над ним реяли флаги – вместо флага Королевства Афганистан флаги племен, часто сделанные впопыхах и кое-как… в одном случае на флагшток вместо флага приспособили… ковер соответствующей расцветки. Из всех флагов выделялось тяжелое, черно-желто-белое полотнище Империи, около здания было не протолкнуться от машин и вооруженных людей… а потом раздалось что-то вроде хлопка, и между седьмым и восьмым этажами сразу в нескольких местах прямо из стены вырвались целые клубы дыма и пыли… потом то же самое произошло между пятым и шестым, между третьим и четвертым, между первым и вторым… все это происходило в считаные секунды, никто даже не успевал понять, что к чему. Здание, величественный бетонный утес, стояло еще несколько секунд… может, и меньше… а потом вдруг стало оседать, все разом, ровно, в облаках дыма и пыли, превращаясь в груду бетонных развалин…