— Вальтер, это он! — закричал Грег. — Это тот, красный, который ищет Аличе! Он нас нашел!
Над плоским камнем жертвенника плясало прозрачное пламя. Вилли корчился у жертвенника, из огненного глаза текла кровь, кожа на лбу шипела, обугливаясь.
— Вальтер, что делать?! Брат, очнись!
Но глава клана застыл, устремив неподвижный прозрачный взгляд прямо в огненный глаз одержимого, и как будто прислушивался к чему-то далекому. Он и сам, казалось, был теперь далеко-далеко… Губы его шевельнулись, и с них едва слышно слетело:
— Какие нежные…
— Что? — опешил Грег.
— Какие нежные у нее руки…
Багровое зарево поймало взгляд Вальтера, и в тот же миг он провалился в него, как в трясину, оглох и ослеп. Когда зрение вернулось — вокруг стояла мертвая тишина, беззвучно колыхалась красная стена. Потом он ощутил прикосновение. Мягкая ладонь раз за разом касалась его, гладя по огромной шипастой голове.
«Это не я, — осознал Вальтер, начиная понимать, что происходит. — И голова не моя. Глаз смотрит внутрь! Это он…»
— Ах ты, мой страшненький… Что же ты с собой сделал?
— Это ты, Феличе? — раздается из красной тьмы голос, клокочущий от ярости и страха. — Почему ты не сгорела?! Ты должна была сгореть!
— Я не могу сгореть.
— Я видел, как ты падала в лаву! Я сам тебя сжег!
— Значит, не получилось. Силенок, видимо, не хватило. Ты же такой слабенький, бедняжка…
— Я-а-а?!! — рев дракона слышен за десятки лиг. — Я — слабый?!
— Тсс… не бойся! — отвечает она тихо и ласково. — Я никому не скажу…
— Я ничего не боюсь!!!
— Рычи не рычи, мы-то с тобой знаем правду…
Она произносит слова, которые звучат ласково и так больно ранят, а он — он ведь не так уж прост — как бы он ни злился, он внимательно смотрит. Уже не ей в лицо, а за спину…
— Я знал, что ты жива. Я искал тебя в Сантории. Где тебе быть, как не у Змееборца? Ты все время ему молилась, а я ревновал! Я разорил Санторию, но не нашел тебя. Потому что искал… не там!
Он говорит, а сам смотрит ей за спину и видит голубую линию гор Винделики, холм в зеленых садах, пестрые крыши маленького городка и белую Лорету, тянущую свой шпиль к вечернему небу…
— Значит, слабенький…
Если бы в Мондрагоне оставался хоть один живой человек, он бы увидел, как взорвался Монт-Эгад, извергнув из себя столп пепла и фонтан лавы, когда в его жерло нырнул огромный огненный дракон…
…Жертвенник пылал, Вилли вопил, а Грег смотрел на брата, пытаясь понять, что происходит. Он сражается? Захвачен? Кого увидел? Чем он вообще занят?!
— Брат, что мне делать?! — повторил он с тоской.
Потом вспомнил. Конечно! Вальтер же сам сказал: «Не дать себя увидеть — любой ценой!»
Слава Змееборцу, стало ясно, что предпринять. Рука Грега метнулась за спину, к рукояти меча. Немедленно убить Вилли!
А вдруг красный дракон сможет смотреть и через мертвого? Какая ему разница?
«Я управляю печатями! — вспомнил Грег. — Я сам заставил глаз обратиться внутрь себя! А ну-ка…»
Он опустился на колени рядом с венделом и зажал рукой полыхающий глаз. Ладонь словно пронзило насквозь раскаленным копьем.
«Закрой глаз, — послал мысленный приказ Грег, не обращая внимания на боль и вкладывая в него всю свою волю. — НЕ СМОТРИ!»
И сам изумился, когда огненный глаз, послушный его приказу, медленно закрылся.
И погас.
Вилли обмяк в руках Грега. В тот же миг Вальтер рухнул на землю, как марионетка, у которой перерезали нитки. Багровое свечение жертвенника начало медленно угасать, огонь перестал рваться из трещин и ушел в глубины. Из леса повеяло холодным ветром. Но Грег всего этого не замечал — его заботил только брат.
Вальтер лежал на спине, глядя в небо сияющими голубыми глазами.
— Ты понял? — прошептал он. — Он не летает… он плавает в лаве!
Грег обнял его за плечи и приподнял.
— Тебя увидели?! Что нам делать?
— Нет, нет… Ты же повернул печать внутрь, забыл? Это я его увидел, а не он меня!
Вальтер разразился хохотом, оттолкнул брата и сел. Внезапно умолкнув, он провел рукой по лицу.
— Что я видел, брат! Если бы ты знал! Если бы я сам понял!
— Ты видел Пожирателя Мира?
— Да! Забрался прямо в его здоровенную башку!
Вальтер запустил пальцы в волосы, сжимая голову, и крепко зажмурился.
— Я видел странные вещи, я должен подумать над ними…
— Ты сказал, что он не летает, — что ты имел в виду?
— То, что сказал. Пожиратель Мира в самом деле не летает, хоть у него и есть крылья.
— Но как же он попал в Вишневую Лорету?
— Видимо, он выбрался из трещины в земле. Выплеснулся вместе с лавой и сжег город… Кого он там искал?
Вальтер оглянулся, увидел Вилли, и его глаза загорелись.
— Ха! Я обошел полсвета, пытаясь собрать сведения о Пожирателе Мира, а источник нашелся у меня под носом — в Омельниках! Это же прямо готовое окно внутрь нашего огненного приятеля! Ну-ка, давай взгромоздим его на жертвенник, и я попробую заглянуть еще раз…
— Э-э… Не получится, — произнес Грег в замешательстве. — Я закрыл ему глаз. Я не понимал, что происходит, и на всякий случай решил…
— Ничего страшного, откроем заново.
— Но он умрет.
Вальтер посмотрел на брата… Грегу стоило больших усилий не отвести взгляд.
— Это не для смертного — носить такую печать, — принялся объяснять он. — Сила, которая проходит через него, когда открывается глаз, выпивает из него годы жизни за мгновения. Он все равно что сгорает заживо. Я видел его в Омельниках — это был здоровяк, а теперь ходячий скелет… Думаю, с ума он сошел еще в прошлый раз, ну а сейчас… В общем, я закрыл ему глаз… навсегда.
Вальтер молчал.
Грегу стало страшно. Кажется, он совершил серьезную ошибку. Ради спасения жизни ничтожного смертного лишил клан возможности шпионить за врагом с помощью его же «глаза». «Что, если Вальтер захочет покарать меня, — промелькнула мысль у Грега. — Я ведь буду защищаться. Смогу ли я… победить его?»
Грег ужаснулся подобной мысли. Он не должен так думать о старшем брате и главе клана. Вальтер властен над его жизнью и смертью, его воля священна, а решения всегда правильны…
— Огненный глаз, поставленный на смертного, — колдовство, в сущности, на один раз, — произнес Вальтер, переводя взгляд с Грега на Вилли. — Стихия огня чужда человеку — не он ею питается, а она им. А этот глаз, ты говоришь, сработал уже дважды… Ну ладно. Скорее всего, ты прав — он в самом деле умер бы во время третьей попытки…