— Не случится ли вам побеседовать и с ним? — закончила Авасарала.
Бобби расхохоталась и ожидала, что остальные поддержат ее, но даже Котьяр, кажется, считал предложение начальницы вполне резонным.
— Э, нет, — отказалась Бобби.
— Вы сказали «нет»?
— Да, «нет». Нет, и к черту! На хрен! Nein und abermals nein. Niet. La. Siei. — Исчерпав свои лингвистические познания, Бобби остановилась. — И вы меня малость разозлили.
— Я вас не просила с ним спать.
— И хорошо. Секс для меня — не оружие, — сказала Бобби. — Мое оружие — оружие.
— Крисьен! — Жюль-Пьер Мао обхватил и встряхнул руку Авасаралы.
Повелитель империи «Маоквик» возвышался над маленькой женщиной. Красота его была того рода, который вызывал у Бобби инстинктивную симпатию, а не подправленная медицинским искусством залысина говорила, что ее чувства хозяину безразличны. Пренебрежение такой простой проблемой, как прическа, только усиливало ощущение его власти над положением. Свободный свитер и хлопчатобумажные брюки сидели на Мао как костюм от хорошего портного. Когда Авасарала представила ему Бобби, он улыбнулся и кивнул, едва удостоив ее взглядом.
— Ваши люди устроились? — спросил он, намекая, что присутствие Бобби напомнило ему о нижестоящих. Бобби скрипнула зубами, но сохранила равнодушный вид.
— Да, — ответила Авасарала тоном, в котором Бобби послышалась неподдельная теплота. — Нас прекрасно устроили, и команда у вас замечательная.
— Отлично.
Жюль подхватил Авасаралу под руку и провел к огромному столу. Кругом стояли мужчины в белых куртках с черными галстуками. Один из них, метнувшись вперед, отодвинул стул, на который Жюль усадил свою спутницу.
— Шеф Марко обещал нам необыкновенное угощение.
— А как насчет откровенности? В меню не входит? — спросила Бобби, пока официант отодвигал стул для нее.
Жюль занял свое место во главе стола.
— Откровенности?
— Вы своего добились, — объяснилась Бобби, игнорируя поставленный перед ней служителем горячий суп. Мао подсолил свой и продолжил застольную беседу. — Заполучили замминистра на свой корабль. Теперь уже нет нужды нас морочить. Что дальше?
— Гуманитарная помощь, — ответил Мао.
— Чушь, — огрызнулась Бобби и, покосившись на Авасаралу, увидела, что та улыбается. — Вы хотите меня убедить, будто тратите пару месяцев на перелет до Юпитера, чтобы присмотреть за разгрузкой риса и сока? Да на этом кораблике груза Ганимеду не хватит и на один зубок.
Мао откинулся на стуле, и белые куртки засуетились, убирая суп. Унесли и нетронутую тарелку Бобби.
— Роберта… — начал Мао.
— Не называйте меня Робертой!
— Сержант, эти вопросы следовало задавать Министерству внешних сношений ООН, а не мне.
— Охотно бы задала, только в этой игре, похоже, задавать вопросы — не по правилам.
Он ответил теплой, снисходительной, ничего не выражающей улыбкой.
— Я предоставил свою яхту, чтобы обеспечить мадам секретарю наиболее удобную доставку к месту нового назначения. К тому же, хотя вы еще их не видели, на борту присутствуют эксперты, чьи знания окажутся бесценными для населения Ганимеда.
Бобби достаточно времени провела рядом с Авасаралой, чтобы понимать, что за игру ведет Мао. Он смеялся над ней. Он не хуже ее знал, что все это чушь. Но пока он сохраняет спокойствие и дает правдоподобные ответы, ничего с ним не поделаешь. Он слишком влиятелен, чтобы в лицо назвать его лжецом.
— Вы лжете, и… — начала Бобби и осеклась, до конца осознав сказанное. — Постойте, что значит «вы прибудете»? А вы, следовательно, — не прибудете?
— Боюсь, что нет, — ответил Мао, улыбаясь подавшему новую тарелку официанту. На тарелке лежала рыба — целиком, с головой и выпученными глазами.
Бобби в изумлении воззрилась на Авасаралу. Теперь и старуха перестала улыбаться.
— Мне сказали, что вы лично возглавляете гуманитарную миссию.
— Действительно, я намеревался возглавить, но события заставили меня отказаться от этих планов. Едва мы закончим обед — я челноком вернусь на станцию. Яхта и корабль остаются в полном вашем распоряжении до завершения вашей важной миссии на Ганимеде.
Авасарала молча смотрела на Мао. Впервые на памяти Бобби старая дама не находила слов.
Официант в белом подал Бобби рыбу, в то время как ее роскошная тюрьма неторопливо, на четверти g, двигалась к Юпитеру.
В лифте, поднимавшем их к каюте, Авасарала молчала. В гостиной она задержалась, чтобы прихватить из бара бутылку джина, и пальцем поманила Бобби. Та прошла за ней в хозяйскую спальню. Котьяр тоже присоединился.
Когда дверь закрылась и Котьяр своим служебным терминалом обследовал комнату на предмет жучков, Авасарала сказала:
— Бобби, начинайте обдумывать, как захватить контроль над кораблем или выбраться отсюда.
— Зачем? — возразила Бобби. — Давайте захватим челнок, приготовленный для Мао. Раз он отбывает челноком, значит станция еще в пределах полетной мощности.
К ее удивлению, Котьяр кивнул.
— Я согласен с сержантом. Если мы не хотим здесь оставаться, захватить и удерживать челнок проще.
Садясь на кровать, Авасарала глубоко и тяжело вздохнула.
— Так не делают. Пока я должна остаться здесь.
— Опять ваши кретинские правила! — в сердцах воскликнула Бобби.
— Да, — отрезала Авасарала, — опять правила. Меня сюда прислало начальство. Если я откажусь от полета, меня спишут. Из вежливости могут оправдать это внезапной болезнью или переутомлением, но под тем же предлогом меня не допустят к работе. Я окажусь в безопасности, но лишусь власти. А пока я делаю вид, что выполняю их распоряжения, я могу действовать. Я пока еще замминистра. У меня остаются связи, влияние. Стоит пуститься в бегство — я их лишусь. А это для меня — все равно что попасть под пулю.
— Но… — сказала Бобби.
— Но, — повторила Авасарала, — если мои действия окажутся успешными, они найдут способ меня отрезать. Необъяснимый отказ связи или еще что, лишь бы вышибить меня из Сети. Когда это произойдет, я потребую, чтобы капитан свернул для ремонта к ближайшей станции. Если я не ошибаюсь, он откажет.
— А! — сказала Бобби.
— О! — секундой позже подхватил Котьяр.
— Да, — кивнула Авасарала, — когда он откажет, я заявлю, что меня удерживают силой, и тогда у вас будет законный предлог для захвата корабля.
С каждым днем вопрос: «Что дальше?» — становился насущнее. Примерно так Пракс чувствовал себя в первые ужасные дни на Ганимеде, когда составлял списки предстоящих дел. Но теперь он искал не только Мэй, а еще и Стрикланда. И таинственную женщину с видеозаписи. И создателей секретной лаборатории. В этом смысле ему было много проще, чем раньше.