Через несколько часов Слава уже знал все, что можно было знать о хартах, – проникнув в мозг Гррракха. Однако без особого результата, увы.
Племя хартов жило здесь с незапамятных времен и не особо интересовалось своим прошлым. Жили за счет рыбы, которой в озере было немало, различных рачков, по типу креветок – ими питались и рыба, и харты; а еще – вылущивали содержание кораблей, которых хватало на Космодроме. Харты опустились в первобытное состояние гораздо больше, чем другие расы этой планеты. Почему? Ответа на это не было. Он таился в прошлом, но прошлое было недоступно.
Поразмышляв, Слава и Лера решили: остается один путь – «комната» Гены. Возможно, там и таится вход в систему Хозяина.
– Мне показалось или над головой что-то шумит? – обессиленно держась за дерево на опушке, спросила Наташа.
Антуг остановился, настороженный, готовый к любым действиям, напрягшись, как огромный хищный зверь. Ему тоже показалось, что где-то высоко-высоко в небе он слышит свист двигателей рассекающего воздух корабля, но… наверное, действительно показалось. Сколько ни прислушивался, кроме звона крови в ушах, шелеста степного ветерка и веток деревьев на опушке леса, ничего больше не услышал.
– Нет. Вам послышалось… – разочарованно сказал он и уже повернулся, чтобы идти дальше, когда в небе что-то блеснуло, и охранник в самом деле услышал свист. На всякий случай бросился в укрытие, под дерево рядом с Наташей, – мало ли кто мог болтаться в небе: может, кто-то разыскивает бродяг, отнявших у мажора все его вещи.
Парочка затаилась, следя за серебристой точкой в небе, но тут же радостно и облегченно беглецы вздохнули: «Соргам», это «Соргам»!
– О господи, наконец-то! – простонала Наташа. Она опустилась на ствол упавшего великана, до половины вросшего в почву, и тут же с руганью вскочила, когда из-под нее вдруг полезли какие-то мерзкие многоножки, для которых этот ствол был жилой многоэтажкой.
«Соргам» описал полукруг и уверенно направился к спрятавшимся в тени деревьев беглецам: чип, вживленный в тело Антуга, указывал его местонахождение так же легко, как если бы он темной ночью в степи размахивал здоровенным факелом.
Корабль, сияющий зеркальной обшивкой, опустился в ста метрах от людей, огромный, похожий на длинный параллелепипед. Его орудийные порты были открыты, а с торца медленно открывался гигантский пандус, готовый принять своих пассажиров.
Наташа даже расплакалась от такого великолепного зрелища. Увидеть «Соргам» – это все равно что увидеть дом родной. Она провела в нем годы в качестве корабельного мозга, пока ее не заменил мозг бывшего фронтового летчика, Семена Васильевича, героя Отечественной войны.
Этот крейсер мог дать фору многим своим «одноклассникам», современным крейсерам: сделанный сотни тысяч лет назад исчезнувшей в небытии цивилизацией макуинов, он был оснащен мощнейшими современными бластерами, системами защиты, мощными двигателями, нашпигован другим всевозможным современным вооружением и едва не дотягивал по своей мощи до тяжелого крейсера типа «Хеонг», уступая ему совсем немного в размерах и боевой силе.
Куда только делись усталость, натертые от ходьбы пятки, слабость от недоедания?! Наташа рванулась вперед – бегом, сбивая по пути шляпки здоровенных грибов, напоминающих поганки, цветы, укоризненно мотающие сломанными головками, и подминая степные травы, распространяющие удушающий, терпкий запах свободы.
«Соргам» принял своего пилота распростертыми объятиями Семена, обнявшего ее со всей крепостью рук, созданных системой обеспечения корабля.
Дело в том, что в свое время по настоянию Наташи, бывшей тогда «мозгом в колбе», на корабль поставили новейшую, очень дорогую систему обеспечения экипажа. Эта самая система по желанию живого корабельного мозга могла производить любые вещественные трехмерные пространственные структуры, в том числе изображающие человеческое тело. Мало того, это тело могло ощущать предметы, к которым притрагивалось, и даже запахи, витающие в воздухе. Увы – только на территории корабля. Созданное тело должно было касаться пола или стен корабля, иначе оно теряло связь с мозгом и превращалось просто в манекен.
Семен, как и Петр, после окончания срока своей службы в виде корабельного мозга, должен был получить новое, совершенное и долговечное тело, как его получила Наташа.
– Наконец-то! Сигнал почему-то экранировался, то ли магнитная буря, то ли тут магнитная аномалия – я никак не мог вас засечь!
– Семен, они убили всех! Сильмару убили! И ребят! Всех-всех! Я сейчас соберу боевых роботов и пойду вылущивать их из нор! Надо что-то делать! Так нельзя оставлять! Я им не прощу Силю! И Петра не прощу, Семен! – Наташа, державшаяся стойко все эти дни, пока шли по прерии, рыдала, усевшись на пол и раскачиваясь, как под порывами ветра. Все, что скопилось у нее за эти дни – усталость, страх смерти, переживания за своих друзей, – все вылилось в страшную истерику, слепящую, накрывающую черно-красным покрывалом.
Через минуту она почувствовала, как что-то укололо ее в плечо, пшикнув, будто из баллончика дезодоранта. Тут же сознание стало гаснуть, и последнее, что она услышала, были слова Семена:
– Несем ее в каюту. Пусть отдохнет…
Пробуждалась Наташа тяжело, как будто проспала сто лет и ей снились кошмары. Вполне вероятно, что так и было, потому что перед глазами мелькали некие образы, события, суть которых она никак не могла уловить. Несмотря на это, Наташа чувствовала, что отдохнула и тело ее налилось силой. Она откинула простыню и обнаружила, что лежит полностью обнаженной – чисто вымытая, ссадины залечены, натертые пятки не болят – все в норме, все как надо.
Быстренько соорудив себе короткие шорты, она, не озабочиваясь украшением тела какой-либо одежной краской, побежала в рубку, шлепая по половому покрытию босыми ногами. Пол приятно пружинил, как будто помогая ей двигаться по палубе, и она быстро двигалась по длинным коридорам корабля. Собственно говоря, это был не совсем пол, а интеллектуальная система обеспечения, которая из этого самого «пола» создавала все, что угодно, – от еды до одежды и обуви.
Вбежав в рубку, Наташа увидела сидящих в креслах Семена и Антуга, поднявших головы при ее появлении. Похоже, что они что-то обсуждали, прежде чем она вихрем ворвалась в овальное помещение – самое сердце боевого звездолета.
– О! Привет, девочка, – ласково встретил Наташу Семен. – Выспалась? Сутки спала. Как себя чувствуешь?
– Хреново себя чувствую, – отрезала Наташа и завопила с места в карьер: – Вы какого хрена сидите и ничего не делаете?! Надо душить этих подлецов! Они Сильмару убили! Всех ребят убили! Петра убили! А вы тут зады просиживаете! Какие сны! Какого черта вы меня усыпили, скоты вы эдакие?! Надо бить, жечь этих мерзких насекомых, а не рассиживаться!
Наташа даже задохнулась от ярости, закашлялась, и Семен, исчезнув из кресла, тут же появился возле нее, осторожно похлопывая по спине:
– Тише, тише, моя хорошая… Ты много перенесла, настрадалась… не кричи. Вначале узнай, что произошло, что делается, а потом уже будем делать выводы и предпринимать какие-то действия. Кушать хочешь?