Поцеловав мужа в щеку – это стоило ей неимоверных усилий, – Ирина беспечно заметила:
– Да, да, конечно. Он ведь просто отличный, этот шарфик, ты не находишь?
Вадим хмыкнул что-то неопределенное, а затем автомобиль тронулся с места. Ирина о чем-то говорила, о каких-то сущих пустяках, и была рада тому, что пустые слова срывались с ее губ сами собой. Потому что если бы она не говорила, то наверняка бы заплакала. От обиды, от разочарования, от перенапряжения. А в голове крутилась одна и та же мысль – ее настоящее имя: Инна.
Это имя не вызывало у нее никаких эмоций. Впрочем, когда ее назвали Ириной Владимировной, это тоже не вызвало бурю восторга. Итак, в предыдущей жизни она была Инной. А в этой – Ириной?
Отчего, почему, зачем? Кто мог дать ответы на все эти вопросы – или хотя бы на часть оных?
Ирина, она же Инна, взглянула на мужа, который, хмуря лоб, слушал ее болтовню. И что ему только не нравилось?
– С тобой все в порядке, дорогой? – спросила женщина, и муж вздрогнул. Обычно он всегда обращался этой фразой к ней. А в этот раз все было иначе – они поменялись ролями.
– Да… – сипло ответил он, а потом взглянул на Ирину, и она поразилась, сколько в его взгляде было нежности и… И какой-то тоски или обреченности.
– Только вот я боялся, что сегодняшний сеанс мнемотической гимнастики окажется уж слишком интенсивным, – выдавил он из себя, – мне очень не хочется, чтобы с тобой что-то случилось, Ириша…
Ириша… Это ласковое обращение, как и все то, что ее окружало, было фальшивым. Ведь ее звали Инной! Ну что же, значит, до поры до времени она будет жить под псевдонимом, как революционеры в бегах. Ирина – значит Ирина. Ведь Инна – это было все, что связывало ее с предыдущей жизнью, о которой она не имела ни малейшего представления.
– А разве со мной что-то должно случиться? – спросила она с мягкой улыбкой. На мгновение ей даже стало жаль Вадима, который, казалось, искренне заботился о ее благополучии. Но ведь он – один из «них». Он обманывал ее, он был к ней беспощаден. Так отчего же она должна заботиться об этом человеке, который, так уж вышло, был ее мужем…
Или не был?
Ведь от кого она узнала, что Вадим является ее супругом? От него самого, а также от доктора Гладышева, а ни к первому, ни тем более к последнему у Ирины доверия больше не было.
Имелись, конечно, и прочие родственники – например, ее собственная мама, свекровь, мать Вадима и, наконец, дочка Людочка. Но только… Почему она так уверена, что все эти люди – ее родственники?
Одного их слова было мало, они могли притворяться, лгать, разыгрывать спектакль. Но – и это отрицать было бессмысленно – имелись еще и ее воспоминания. Она помнила свою свадьбу с Вадимом, их медовый месяц и прочие эпизоды, которые убеждали в том, что Вадим – ее муж.
Только… Ирина сама не знала, как точнее сформулировать эту мысль. Только ведь она стала свидетельницей, как ее воспоминаниями пытались манипулировать. При помощи машины, являвшейся неотъемлемой частью мнемотической гимнастики доктора Гладышева, ей пытались внушить то…
Чего не было? Что было, но что она забыла? То, что заменяло ее настоящие воспоминания?
Ирина похолодела и взглянула на Вадима. На своего мужа – или нет? Она сама этого не знала. И понятия не имела, чему она могла верить, а чему – нет. Зато, кажется, она знала, кому можно верить, а чьи слова являются ложью. И к этим людям относился Вадим…
Наконец они оказались дома, хотя Ирина не была уверена, что этот роскошный особняк, расположенный в элитном подмосковном поселке, является ее домом. Смотря в окно, за которым были видны шикарные особняки соседей, Ирина наконец сформулировала мысль, которая терзала ее все это время.
Все эти дома походили на декорации – многомиллионные, реальные, великолепные, но все же декорации. Не потемкинские деревни, а настоящие потемкинские дворцы.
Да, в домах горел свет, она видела припаркованные автомобили, однако ей так и не удалось увидеть ни одного из соседей. Как будто… Как будто во всем поселке обитаемым было только один особняк – их собственный!
Но такое, разумеется, было полной чушью. Сколько особняков было в «деревне избранных»? Ирина точного числа не знала, но предположила, что больше сотни. Не может же быть, что все эти дома построены только с одной целью – стать декорацией для грандиозного спектакля. Ни у кого бы элементарно не хватило денег на подобную затею! Да и зачем?
Этот вопрос – зачем? – сидел у нее в мозгу, подобно старому ржавому гвоздю. Ответа на него у Ирины не было.
– А почему мы ни разу не видели соседей? – спросила Ирина, наблюдая за тем, как «Мерседес» катил по пустынным улицам поселка. – Они что, все одновременно уехали?
Вадим вздрогнул, а потом быстро ответил:
– Ну, некоторые в самом деле находятся в отъезде. А у прочих имеется свой график – кто-то уезжает на работу рано утром, другие, наоборот, под вечер.
– И все же мы не видели ни одного человека! – упрямо заявила Ирина, и Вадим вдруг кивнул на один из особняков, мимо которого медленно катил их автомобиль, и сказал:
– Ну вот, например!
Ирина увидела молодую женщину в яично-желтом костюме, выходившую из особняка. Она встречала молодого лысеющего мужчину, выбиравшегося из-за руля припаркованного во дворе «БМВ».
Ирина заметила, как мужчина подошел к женщине, и она запечатлела на его щеке поцелуй. При этом дамочка помахала рукой в сторону их автомобиля и улыбнулась.
– Ну вот, Галя и Виктор, наши хорошие друзья, – заявил Вадим. – Ах, извини, ты их, конечно, не помнишь. Но как только Дмитрий Антонович разрешит, мы сразу же пригласим их в гости или сами наведаемся к ним!
Ирина посмотрела в другую сторону и увидела женщину в униформе, видимо, прислугу, помогавшую молодой и чрезвычайно элегантной хозяйке выгружать ворох свертков и пакетов с заднего сиденья гоночного автомобиля. Заметив их «Мерседес», дама послала воздушный поцелуй.
– А это Рита, четвертая жена Альберта Геннадьевича. Сам он – человек крайне занятой и частенько остается ночевать в Москве, в своем офисе…
Ирина наблюдала за соседями и все больше убеждалась в том, что все это – отлично срежиссированный спектакль. Откуда-то из глубин подсознания всплыло название фильма «Шоу Трумэна». В нем шла речь о том, что простой американец вдруг понимает, что вся его жизнь – это большое реалити-шоу, в котором главным героем является он сам. А город, в котором он живет, и его семья, и его работа, и друзья, и коллеги – не более чем «подсадные утки». И все, что казалось ему настоящей, размеренной жизнью, на самом деле не более чем плод воображения сценариста.
Ирина даже усмехнулась, вспомнив о фоновых знаниях, которые, как поведал ей доктор Гладышев, сохраняются в большинстве случаев амнезии. Она не знала, видела ли она этот фильм и когда это произошло, но теперь она была уверена – с ней происходило нечто подобное.