Опаздывать на завтрак, начинавшийся ровно в шесть тридцать, можно было не больше чем на три минуты. Тот, кто позволял себе прийти позднее, подвергался со стороны отца едкому, саркастическому замечанию, и это было ужасно неприятно.
Инна – к тому времени студентка МГИМО – в ту ночь сумела заснуть только около четырех, так как думала об Олеге и том, как заполучить его. А когда открыла глаза, поняла, что уже половина шестого!
В столовую она влетела десять минут спустя, и это означало десять минут опоздания. Отец, одетый, как всегда, безукоризненно, в белую рубашку со стильным желтым в крапинку галстуком, изучал экономическую прессу. Никита – сводный брат не ходил в обычную школу, к нему приезжали на дом учителя – сидел на своем обычном месте, угрюмо ковыряя яйцо в мешочек, даже не поднял своих скрытых за уродливыми очками глаз на запыхавшуюся Инну.
Аркадий Петрович, взяв со стола чашку кофе и поднеся ее к губам, заметил:
– Как я вижу, тебе требуется особое приглашение, не так ли? Я очень тобой разочарован, Инна!
Если отец сообщал кому-нибудь, что он им разочарован, это означало высочайшую степень недовольства. Отец никогда не кричал, тем более не прибегал к брани. Наоборот, он становился до ледяного официален со всеми, даже с собственной дочерью.
– Папа, я… – начала Инна, но в этот момент горничная подала отцу телефон. Он, послушав несколько секунд, заявил, передавая его Инне:
– Это тебя!
Он явно хотел продолжить чтение нотаций, но Инна уже взяла трубку и вышла из столовой: говорить по телефону во время приема пищи было категорически запрещено и дозволялось только одному человеку – самому Аркадию Петровичу.
– Слушаю! – произнесла Инна и вдруг услышала голос Олега. Он странный, задыхающийся, какой-то необычный. Инна возликовала, чувствуя, что душа ушла в пятки. Неужели… случилось? Случилось что-то ужасное с его актриской?
– Нонночка, я должен сообщить тебе то, о чем еще никто не знает. Я только что стал отцом! Люсенька родила здорового мальчика!
Инна окаменела и не слышала, что вещал взахлеб Олег. А потом заставила себя принести ему поздравления, думая о том, что, видимо, она моральный урод и небывалый монстр, раз всерьез желала жене любимого человека смерти.
– Я хочу, чтобы ты стала крестной мамой нашего мальчишки! – огорошил ее предложением Олег, и Инна потеряла дар речи. А Олег принял ее молчание за радостное согласие и стал заваливать деталями предстоящего церковно-светского действа.
На занятия в университет Инна в тот день так и не попала, потому что ноги у нее подкашивались и поднялась температура. Она заперлась в своей комнате и долго плакала в подушку. А затем уснула, проснулась и снова плакала.
Нет, он позвонил ей не для того, чтобы сказать, что любит ее, а чтобы сообщить о том, что его жена наконец разродилась и что он желает видеть ее крестной матерью их малыша.
Наверное, именно тогда и началась ее болезнь, потому что несколькими днями позднее Инна потеряла сознание во время лекции. У нее диагностировали острый менингит, и она провела в больнице около месяца.
Самым ужасным в то время были корзины с цветами, которые присылал ей Олег. А также его трогательные открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления. И несколько звонков, которые он сделал в частную клинику – каждый раз Инна отказывалась брать трубку, прося, чтобы Олегу передали, что она спит. Она просто не знала, что ему сказать и о чем говорить.
Лечащий врач, Леонид Васильевич, уже профессор, однако еще совсем не старый – чуть за тридцать – и даже чем-то симпатичный, узнав об этом от медсестер, как-то заметил:
– Я вижу, что вас терзают какие-то проблемы. И уверен, что именно они замедляют процесс вашего выздоровления. Если хотите, вы можете поговорить с психологом…
Инна замотала головой, а потом посмотрела на доктора. Он вздохнул и заметил:
– Однако вам сразу станет лучше, и в этом нет ничего зазорного…
– Нет, говорить с психологом я не хочу! – заявила Инна. – Я хочу поговорить с вами!
Этот профессор, который спас ей жизнь, внушал большое доверие. Леонид Васильевич, щуря близорукие глаза, заметил, что рад такому предложению, но вряд ли может дать ей дельный совет.
– Мне не нужен совет медика. Или психиатра. Мне нужен совет мужчины! – заявила Инна.
Профессор усмехнулся, пододвинул стул к кровати, на которой она лежала, и сказал:
– Ну что же, в таком случае я внимательно выслушаю вас…
Инна начала рассказывать о том, о чем никому не говорила, выбрав в качестве конфидента практически незнакомого человека. Она сама не знала, почему так поступила, но профессор внушал ей доверие. Сначала запинаясь и путаясь в словах, затем все увереннее и увереннее, она изложила свою незамысловатую, но, в общем, часто встречающуюся историю.
Профессор, не прерывая, выслушал ее, а когда она завершила, снял очки и протер стекла платком.
– Вы хотите получить от меня совет? Вам надо забыть его! Раз и навсегда! И не делайте такие глаза! Ведь он вас не любит. Опять же, не изумляйтесь. Вы и сами это прекрасно знаете. Вы должны забыть его и начать новую жизнь. Вам всего восемнадцать лет!
Инна откинулась на подушки и закрыла глаза. Она была разочарована советом профессора. Хотя чего она от него ожидала – что он сделает так, что Олег влюбится в нее?
В кармане халата профессора запищал пейджер, он извинился, поднялся и вышел, оставив Инну одну. Когда он зашел к ней вечером, делая обход, то Инна дождалась, чтобы медсестры и прочие врачи тактично вышли, оставив их наедине, и задала вопрос:
– Леонид Васильевич, вы женаты?
Он усмехнулся, поправил очки и ответил:
– Ну, как-то не успел еще…
– В таком случае я прошу вас сопровождать меня на крещение сына Олега! – выпалила она. И тотчас, словно оправдываясь, пояснила: – Вы же сами сказали, что надо подвести черту под нашими отношениями. Вернее, под моим к нему отношением. Я хочу расстаться с ним по-хорошему и по-доброму. Не отказывать же в его просьбе только потому, что он не любит меня?
Профессор заметил:
– Становясь крестной матерью его ребенка, вы не только не удаляетесь от Олега, а, наоборот, входите в его семью. Впрочем, вам решать! Но позвольте заметить, зачем вам требуется спутник для этой церемонии?
Инна стеснялась сказать, что ей была нужна моральная поддержка. А от своих друзей-ровесников она не могла ее получить. У них в головах было совершенно иное – тусовки, секс, развлечения, попойки, путешествия, наркотики. А вот Леонид Васильевич…
– Вы оказываете на меня успокаивающее воздействие! – заявила она, и профессор рассмеялся. И вдруг она заметила, что, несмотря на свое звание, он ведь попросту молодой мужчина. И даже весьма привлекательный…
Крещение сына Олега проходило в церкви Илии Пророка в Обыденском переулке. Инна прислушалась к совету профессора и отказалась от роли крестной матери, заявив, что еще слишком молода, у нее мало жизненного опыта и она боится брать на себя такую ответственность. Олег, кажется, даже расстроился, а вот его супруга явно обрадовалась и быстро нашла ей замену в лице своей старшей сестры.