В дверь постучали, и Мартин быстро передал Ронни его кинжал.

– Проверь, кто там.

Ронни проверил, и оказалось, что это работник с пустым горшком и каким-то свертком в руках.

– Господа помывкой рта не интересуются? – спросил он, поставив горшок под кровать.

– Это еще что такое? – отвлекся от бритья Мартин.

– А вот, пожалуйста…

Работник развернул тряпицу и продемонстрировал постояльцам крохотную щеточку на конце ручки из соснового дерева.

– Это еще что за диковина? – удивился Мартин.

– Заграничное приспособление, чтобы мыть рот и зубы.

– Так у нас рот и так чистый, чай, мы не землю кушаем.

– А для освежения? – не сдавался работник, от которого попахивало горшком.

– Ну и как щеткой рот освежать, сам-то понимаешь?

– Конечно. К этому прилагается баночка из белой глины с мятной травой – вот, пожалуйста.

И работник продемонстрировал аккуратную глиняную баночку с крышкой из бычьей кожи на тонком шнурке.

– Зачерпнете глины, наложите на щеточку и жик-жик по зубам. И во рту будет появляться удивительная свежесть.

Мартин пожал плечами и вернулся к бритве.

– Не, нам такое устройство не нужно, уноси его, приятель.

– Постой! – остановил работника Ронни. – А сколько стоит твоя приблуда?

– Щетка – десять денимов, баночка с глиной – восемнадцать.

– Экая дороговизна! – покачал головой Мартин.

– А я, пожалуй, возьму, если скинешь до двадцати за все, – сказал Ронни, пристально глядя работнику в глаза.

– Отдам за двадцать два, – согласился тот.

– Идет.

– Да зачем ты деньги-то выбрасываешь? – воскликнул Мартин, которому этот рассказ про щеточки и глину показался каким-то бредом.

Но Ронни уже отсчитал деньги и принял от работника еще пахнувшую смолой щетку и баночку с глиной.

– Вот у тебя, Мартин, имеется бритва и все эти штуковины, а у меня теперь эта вот щеточка. С виду вполне красивая, а деньги у меня есть, так что не тебе одному за харчи платить придется.

– Посмею заметить, господа, что для двоих требуется две щеточки, – напомнил о себе работник и продемонстрировал еще одну щетку.

– Как это две? – не понял Мартин, снова прекращая бритье.

– А так. Два лица – две щетки.

– И зачем такое расточительство? Мы что, две щетки для башмаков брать должны, что ли?

– Башмаки одно дело, а свежесть во рту и поверх зубов – совершенно другое.

– Во дает, разводящий, да?! – засмеялся Ронни, и Мартин его поддержал. Работник гостиницы вел себя, как профессиональный жулик-разводчик с рыночной площади.

– Иди уже, умелец! – посоветовал ему Ронни и, когда работник ушел, закрыл за ним дверь на засов.

– Ты тут даже шнурок, я гляжу, приспособил, – сказал Ронни, замечая хитрую оснастку, привязанную к засову.

– Ну, а то, – кивнул Мартин, подчищая последний островок мыла на щеке. – В нас под вечер кинжалом пуляли, а мы что, будем ждать, чтобы засов шилом сдвинули? Не, лохов тут не имеется.

– Не имеется, – огласился Ронни. – Хорошо мне с тобой, спокойно.

– Никто на понт не берет…

– Во-во, только сейчас я это понял. Никто не караулит, когда лоханешься, даже диковинно как-то.

Ронни развел руки и вздохнул. Потом прикрыл глаза и стоял так какое-то время. Затем опустил руки, посмотрел на Мартина и сказал:

– Я пойду место отхожее поищу, а потом испробуем глину со щеткой.

– Твоя щетка, как скажешь.

– Нет, Мартин эта щетка наша, поэтому ты будешь освежать рот и зубы, когда захочешь.

43

Ждать Ронни пришлось недолго, и, по большому счету, Мартин о нем не волновался, однако, когда тот вернулся, испытал облегчение.

– Ну и где отхожее место?

– Слева от крыльца – в двадцати шагах. Там у них чистенько, даже стены побелены.

– Ну и славно, пора нам готовиться к выходу. Немного пошляемся и к лавочнику.

– А глину ты не пробовал?

– А чего ее пробовать?

– Ну как же, я же для этого и купил, – засуетился Ронни, разворачивая сверток с обновкой.

– Ну ладно, все равно воды еще полкувшина осталось. Заодно ты умоешься.

– Да чего мне умываться-то?

– Пока вода бесплатная, надо умываться. Ну, не мне же по второму разу?

– Ну хорошо, – нехотя согласился Ронни, для которого умывание представлялось совершенно глупой затеей. Из воров он знал только одного, который придерживаться этого обычая, но над ним все посмеивались.

Открыв баночку с ароматной глиной, он зачерпнул немного пальцем и сунул в рот.

– Ну и как? – спросил Мартин, с интересом глядя на Ронни.

– Ничего, холодненькая… давай, ты первый на щетку клади.

– Думаешь, я должен? – несколько неуверенно спросил Мартин.

– Да, по старшинству, – схитрил Ронни, едва сдерживаясь, чтобы не скривиться от горькой глины.

Мартин пальцем зачерпнул из баночки глину, положил на щетку и сунул ее в рот.

– Ну и как? – сразу спросил Ронни.

– Терпимо, – ответил Мартин и, прикрыв глаза, принялся водить щеткой по зубам, однако недолго, поскольку вскоре начал давиться и выплюнул белую пену в таз, а потом торопливо сполоснул рот водой.

– Ну и чего теперь? – поинтересовался Ронни.

– О!.. О-о-о-о! – воскликнул Мартин и подышал, сделав губы дудочкой. – Как будто зимней ночью в северной Аптарии, честное слово! Прямо колдовство!..

Заинтригованный Ронни решил последовать его примеру и тоже с минуту честно возил по зубам щеткой с глиной, потом сполоснул рот и даже головой замотал.

– Ох и горькая зараза! – пожаловался он. – Пожалуй, я еще и умоюсь…

– И то верно, давай я солью, вода-то осталась.

Спустя полчаса, умытые, побритые и освеженные глиной с горькими травами, они вышли из гостиницы и, осмотревшись, направились по улице в сторону лавки господина Бомура, поскольку положение солнца указывало на приближавшееся обеденное время.

Вокруг ходили люди, проезжали подводы, пробегали бродячие собаки, и все происходило как обычно, но Мартин с Ронни знали, что в любой момент из-за угла или из-за медленно ползущего воза с поклажей мог выскочить вор с кинжалом, и об этом следовало помнить.

44

Прихода Мартина ждали, на крыльце лавки дежурил вчерашний знакомый Самюэль – служащий лавочника Бомура.