— Не «Оскар», а «глава отдела трансформации», — поправила она меня таким ледяным тоном, будто хотела заморозить на месте. Я искренне понадеялась, что она все же обычный человек и на самом деле у нее это не получится.
Я с детства не переносила, когда меня учили жить, правильно говорить, и главное — таким вот тоном «я начальник — ты дурак». Особенно если мне она и не начальник вовсе. Меня понесло:
— Не знаю, как там он для вас называется, официально, — я сладко улыбалась, — может, и «глава чего-то там». А для меня он просто Оскар.
Ее лицо сначала побелело от злости, а потом стремительно посерело.
— Извольте соблюдать протокол, милочка, — выдала она с шипением, выплевывая слова в мою сторону, будто метательные ножи.
— Какой такой протокол? — Я невинно захлопала на нее ресницами. — Оскар мне ничего такого не говорил.
Теми самыми двумя клетками своего бедного мозга я понимала, что творю, в общем-то, непотребство, и от Оскара мне явно прилетит за такую вот самодеятельность, но… Я попыталась оправдать себя: у меня трудный период, я неделю провела взаперти, превращаясь из человека в зверя, не спала черт-те сколько, примерно столько же не ела, а тут какой-то человек меня жить учит! Забавно, кажется, я стала хомофобом…
У нее даже глаза побелели. А вдруг она все же не человек, и меня ждет долгая и мучительная смерть за несоблюдение протокола?
Я уже почти пожалела, что ввязалась в этот цирк, когда дверь у меня за спиной, скрипнув, приоткрылась. На лице мадам появилось растерянное выражение, мгновенно сменившееся подобострастным, она даже начала вставать со своего места. Я уже было подумала, что сюда заглянул сам «глава отдела трансформации», решивший-таки меня проведать. Облегчение мгновенно сменилось беспокойством: влетит мне от него прямо на месте…
Но это оказался Шеф. Он всунул в дверь свою модельной внешности физиономию и часть плеча в жемчужной рубашке, приобняв косяк идеальными пальцами. Увидев меня, он широко улыбнулся и вошел в кабинет. Я готова была броситься ему на шею: в данной ситуации это даже еще лучше, чем Оскар! Не знаю уж почему, может из-за возраста, но он легче поддавался на всякие бытовые авантюры и сейчас должен быть моим шахом и матом этой зализанной стерве.
Меж тем он уже церемонно склонил голову:
— Лидия Григорьевна, не стоит, садитесь.
Я проследила за его взглядом и с удивлением заметила, что Снежная королева так и замерла, полупривстав с кресла. Она судорожно кивнула и рухнула обратно, наблюдая за нами. Шеф повернулся ко мне, уже открывая рот, чтобы что-то сказать. Наши взгляды встретились. Какой-то доли секунды было достаточно, чтобы мы поняли друг друга. В его глазах заплясали черти.
— Чирик, — он игриво обвил рукой мою талию, — а я тебя везде ищу! А не выпить ли нам кофею, а?
Я почти вздрогнула от его внезапного прикосновения, но вовремя себя остановила — тогда весь театр пошел бы насмарку. Быстро взяв себя в руки, я повернулась к лукаво улыбающемуся Шефу и удивленно приподняла брови:
— А и правда! Только, — я картинно сникла, — меня тут захавала ваша бюрократия! Вселение оформляю.
— Дорогая, — Шеф хихикнул, — «вселение» бывает разве что душ в тело! А это — «заселение».
Я покраснела. Вот дернуло же его поправлять меня именно здесь и сейчас! Однако «дорогая» прозвучало практически интимно.
— Пошли-пошли, — он требовательно притянул меня к себе, будто подгоняя. В лазоревых глазах черти водили хороводы, — я сам все оформлю. Потом.
— Что вы, Александр Дмитриевич, — тут же вклинилась в разговор эта стерва, расплываясь в улыбке, — я для вас, — она как могла выделила, что именно для него, а не для меня, — все сделаю сама. Только скажите, куда заселять.
— Правда? — Шеф поднял брови, будто совсем и не ожидал такого поворота событий. — Я буду вам очень признателен. — Он тоже выделил это «очень», так что тетка даже покраснела. — А заселяйте в блок «Б».
И он резко крутанул меня в сторону двери.
Как только мы вышли, я шумно выдохнула и прислонилась к стене.
— Шеф, спасибо вам! А то она… — Не в силах найти подходящего слова, я скорчила гримасу. Видимо, получилось достаточно выразительно, потому что он рассмеялся.
— Не смогла найти общий язык с Лидочкой? Это, увы, часто бывает. Патологически не переносит тех, кто моложе ее.
— Она человек?
— Да, абсолютно. И это еще одна причина ее ненависти ко всем — комплексует.
— Так что ж вы ее не уволите?! — не удержалась я, отлипая от стены.
— Не могу! — Шеф страдальчески свел брови. — Отличный работник, хоть и подлиза!
Я вздохнула: вот так на работе и остаются всякие мымры.
Мы шли вперед по коридору. Впереди была колонна, и Шеф прижал меня к себе, не давая в нее врезаться. Только тут я поняла, что его рука до сих пор покоится на моей талии. Мне стало как-то неудобно. Пока я размышляла, как бы мне так выкрутиться, чтобы не создавать неловкого положения, впереди показалась еще одна колонна. Как будто чтобы не врезаться в нее, я легко вывернулась из объятий Шефа.
— Кстати, Александр Дмитриевич… — начала я, но Шеф меня тут же оборвал:
— Никаких Александров Дмитриевичей! — Он поморщился. — Это не мое настоящее имя, а официальное, для документов. Я уже привык, что близкие друзья зовут меня «Шеф», так что будь добра…
Оказаться в числе близких друзей высочайшего начальства было приятно, но я все же не удержалась от шпильки:
— Очень… корпоративненько!
Он улыбнулся, от чего в уголках глаз пошли мелкие морщинки.
Мы шли вперед, и снующие туда-сюда сотрудники с любопытством на нас поглядывали. Кто со злобой, кто просто с интересом. Но чувствовала я себя под такими хоть и скрытыми, но внимательными взглядами очень неловко.
— Шеф, — наконец сдалась я, — я, пожалуй, вернусь к этой милой женщине и все доделаю. Заодно узнаю, куда она меня заселила. Кстати, а что вы там искали, а то мы как-то…
Он оторвался от своих мыслей и пару мгновений непонимающе на меня смотрел. Потом его глаза приняли осмысленное выражение.
— Ну, во-первых, бумаги еще не готовы, и она все равно принесет их мне на подпись — бюрократия, она везде бюрократия. Даже у нас. А во-вторых, я действительно искал тебя.
Я недоуменно на него покосилась.
— Что, опять где-нибудь запрете и будете мучить?
— Нет, — он улыбнулся, — я просто не могу найти Оскара и подумал, может, ты знаешь…
Я мгновенно помрачнела и уставилась в пол.
— Я тоже понятия не имею, где он, — сказала я как можно безразличнее, — он сдал меня лисичкам и куда-то исчез.
Шеф резко остановился и с легкой печальной полуулыбкой начал меня разглядывать. Как ни старалась я сделать равнодушное лицо, обиды на Оскара, провозившегося со мной столько времени и вдруг бросившего среди бела дня, скрыть не удалось.