Можно ли всё отменить в последний момент? Нужно ли терзаться, когда всё решено? Или же сомнения – обязательная дань заурядной человеческой слабости?
Кто скажет?
Андрей грустно улыбнулся.
Разгром старого схрона не заставил, да и не мог заставить их с Тыцем отказаться от затеи, а лишь слегка скорректировал расписание. Минус два часа от сна, вот и все нарушение планов. Ну и денег пришлось потратить больше запланированного, но их не жалко: Ярга оставил Ризныку карточку с запредельным кредитом, прекрасно понимая, что золото было, есть и будет наилучшей смазкой для любой операции.
Оценив масштабы бедствия и поняв, что Шапки утащили абсолютно всё, друзья отправились к давнему знакомцу – Урбеку Кумару, у которого и приобрели необходимое снаряжение, переплатив «по старой памяти» всего лишь в полтора раза. Точнее, собственно, к барыге ходил Ризнык – осторожный хван решил в «КумарКарго» не светиться. Заказ получился большим, очевидно, не предназначенным для устройства детского утренника, да к тому же считалось, что Андрей отошёл от дел, а потому его поведение не могло не показаться подозрительным, и не следовало открывать торгашам, кто ещё в деле. Тыц осторожничал, даже несмотря на то что у Урбека, при всех общеизвестных недостатках, была замечательная черта: старый барыга неохотно сдавал клиентов и никогда не делал это первым, а только в тех случаях, когда его крепко прижимали маги Великих Домов. А иногда, в силу склочности характера, загнанный в угол Урбек продолжал упорно молчать даже невзирая на суровое давление. Другими словами, скупщик краденого честно отрабатывал выжимаемые из клиентов деньги.
Но хвана он всё равно не увидел.
Сполна расплатившись с жадным барыгой и утвердительно ответив на его вопрос: «Решил тряхнуть стариной?» – Ризнык доставил часть товара Тыцу, после чего они расстались. Хван с детьми отправился готовить ночную Москву к мероприятию, а Андрей вернулся в офис, в особняк ХIХ века на Большой Почтовой, в подвале которого располагалась давным-давно законсервированная, но находящаяся в отличном состоянии магическая лаборатория. По слухам, в проектировании особняка принимал участие тогдашний Хранитель Черной Книги, обеспечивший и лаборатории, и всему дому практически идеальный уровень базовой архитектурной защиты. Контуры магической маскировки Ризнык установил сам и был на сто процентов уверен, что наблюдатели Великих Домов не заметят, что лаборатория снова в деле.
А работы было много. И работы непростой, поскольку противостоять им предстояло обладающим неограниченными возможностями колдунам Тайного Города. Полагаться в данных обстоятельствах на силу – глупо, оставались ум, хитрость и неожиданные шаги. А ещё – оригинальные артефакты, опыт создания которых Ризнык не растерял.
Но самое главное – время. У Андрея не было помощников, «выпекать» сложнейшие магические устройства из полуфабрикатов Кумара приходилось не только быстро, но и в одиночку, а потому за два дня Ризныку удалось поспать всего шесть часов. Затем подъем, душ, плотный завтрак, стимуляторы и… теперь – сомнения.
Главное из которых – Ярга.
Тёмный Двор не афишировал возвращение своего первого, проклятого князя, знали о нем лишь те, кому довелось с ним столкнуться, но слухи по Тайному Городу ползли, и потому Ярге не пришлось слишком долго объяснять Андрею происходящее. Мог бы, наверное, оставить всё в секрете, прикинуться мятежным масаном или ненавидящим Великие Дома челом, но не стал, честно рассказал, кто он и чем грозит сотрудничество с ним. И правильно сделал, что рассказал, поскольку в противном случае Ризнык ни за что не поверил бы в возможность возродить легенду.
В возможность изменить ход истории.
«К добру или худу?»
Вот что на самом деле беспокоило Андрея. Не Ярга, не его собственная судьба, а последствия. К чему приведет принятое решение? Точнее, удачное исполнение решения?
До сих пор Ризнык об этом не задумывался, будучи твёрдо уверенным в том, что восстанавливает историческую справедливость, но теперь, в самый последний момент, в него вцепился подлый червячок сомнений.
В самый последний момент.
Лаборатория, вновь законсервированная, спит в подвале; созданные артефакты переданы Тыцу и его тыцятам; оружие и устройства, нужные лично ему, аккуратно упакованы в рюкзак; на плечах – тщательно подогнанная одежда наёмника: свободный, не стесняющий движений комбинезон с многочисленными карманами, боевой пояс, мягкие ботинки и перчатки.
Всё готово.
Андрей сидит во главе длинного совещательного стола, курит сигарету за сигаретой и вертит в руках артефакт «Тройной прыжок», обеспечивающий три очень быстрых магических перехода подряд. Дополнительное заклинание автоматически наложит на Ризныка двенадцатичасовой «Пчелиный рой», и два этих аркана на девяносто процентов гарантирует отрыв от преследования. Остроумную технологию создания столь сложного магического устройства Андрею подсказал Ярга – оставил флешку с файлами.
Точно такой же артефакт держала сейчас в руках жена Ризныка, рядом с которой сидели их дочери, – устройство должно было автоматически сработать через две секунды после артефакта Андрея.
В том случае, если он его активизирует…
– Разгадать тайну, которая на протяжении столетий не давала челам спокойно спать, оказалось на удивление просто: всё, что мне понадобилось, это внимательность, уважение к чужой культуре и немного воображения. В общем, именно то, чего больше всего не хватает в повседневной жизни. – Ярга усмехнулся и на несколько мгновений перевел взгляд на аквариум, за толстыми стеклами которого медленно плавала объемистая черно-желтая рыбина. – Изучая историю Земли, случившуюся за время моего вынужденного отсутствия, я в том числе прослушал несколько осских баллад… Ты когда-нибудь слушал осские баллады?
– Однажды, – кивнул Андрей. И попытался пошутить: – Правда, я был в берушах.
– Над осскими балладами смеются все, привыкли за столько-то тысячелетий. – Первый князь Нави сделал маленький глоток вина и негромко добавил: – И художественных достоинств в них действительно почти нет.
– Верное замечание.
Ярга ничего не сказал Ризныку, но наградил весьма недовольным взглядом. После чего качнул головой и медленно, словно размышляя, произнес:
– Вы считаете осов тупыми, соглашаетесь с аксиомой, что в их балладах нет ничего искусного, но сами при этом не способны сделать следующий вывод: отсутствие развитого интеллекта не позволяет осам чересчур приукрашивать повествования и выдумывать несуществующие подробности. Их баллады – практически чистая история, переданная глазами дикаря. Можно доверять каждому слову.
– Я не рассматривал осские песнопения с этой точки зрения, – признался Андрей.
– Знаю, – небрежно отозвался Ярга. – Ни ты и никто другой. Я же обратил внимание на одну песню, в которой вскользь говорилось о некоем «закрытом месте». Заинтересовался, добыл оса, тщательно допросил его и выяснил, что под «закрытым местом» крысоводы подразумевают не пещеру с замороженной тушкой последнего осара, а некий тупик, в который нет хода никому, кроме челов.