Майло помнил последние часы на Магна Танит, такую же атмосферу паники и бурной деятельности. Воспоминания были не из приятных. Брин решил, что сейчас хотел бы быть подальше отсюда, на транспортном судне, на пути прочь из этого мира.
Здесь теперь ничего не было, ради чего хотелось бы или нужно было остаться.
Взвинченные солдаты из Бревианских Сотен, контролировавшие толпу, сказали ему, что эвакуационное командование обосновалось в королевской сокровищнице, но ведущие туда дороги были заблокированы людьми и машинами. Царил невообразимый бардак.
Транспортные шаттлы рассекали небо, поднимаясь над священным городом. Пара военных машин пронеслись невысоко и очень быстро, с пронзительным визгом.
Майло повернулся и направился к медицинской школе, где выхаживали раненых танитцев. Он решил, что найдет своих людей, может, полковника Корбека. И останется с ними.
— Бринни, парень! — раздался за его спиной восхищенный вопль, и Майло обнаружил, что оторван от земли одной сокрушительно сильной рукой.
— Брагг! — улыбнулся он, поворачиваясь, как только очутился вновь на земле.
— Что ты тут делаешь, Брин? — прогудел рядовой Брагг.
— Длинная история, — отозвался Майло. — Как твоя рука?
Брагг с презрением взглянул на туго перебинтованное правое плечо.
— Заживает. Фесовы врачи не позволили мне присоединиться к почетной гвардии. Сказали, что для меня эта рана — счастливый билет отсюда, фес их задери! Но ничего, я все равно могу сражаться.
Майло жестом указал на переполненный холл хагийской медицинской школы, к которому они подошли.
— Кто-нибудь из наших здесь еще есть?
— Кое-кто. Большинство в плохом состоянии. Полковник где-то тут, но я его не видел. Я лежал рядом с кроватью Дерина. Он чувствует себя лучше и тоже клянет свою «удачу».
— Я собираюсь отыскать полковника. Ты на каком отделении лежишь?
— На шестом южном.
— Я скоро за тобой приду.
— Да уж, не забудь!
Майло протолкался через приемное отделение, пропитанное запахом крови и дезинфицирующих средств, заполненное торопливыми медиками и дребезжащими каталками. Он прошел через несколько дверей, которые открывались в длинные, выкрашенные в красный цвет палаты, заставленные рядами коек с израненными гвардейцами. Здесь были и Призраки, нескольких он узнал. Все слишком страдали от ран, чтобы заметить его. Спросив у санитаров, он нашел дорогу к кабинету Дордена на третьем этаже. Уже подходя, он услышал крики, доносившиеся откуда-то из глубины коридора.
— …не вздумай просто вставать и уходить, когда тебе заблагорассудится! Во имя Императора! Ты ранен! И не поправишься, если будешь такое вытворять!
В ответ послышалось невнятное бормотание.
— Нет, я не успокоюсь! Здоровье раненых полка — это моя ответственность! Моя! Ты никогда не нарушаешь приказов Гаунта! Фес, почему ты думаешь, что можешь нарушать мои?
Майло вошел в кабинет. На кушетке лицом к двери сидел Корбек, и его глаза удивленно расширились, когда он увидел Майло. Дорден, которого буквально трясло от ярости, стоял напротив полковника и резко обернулся, когда увидел выражение его лица.
— Майло?
— Что случилось? — подскочил Корбек. — Что-то с почетной гвардией? Фес, что произошло?
— Прошлой ночью на дороге мы попали в засаду. У нас несколько раненых, некоторые пострадали достаточно сильно, и хирург Курт решила отправить их сюда. Комиссар Харк выбрал меня в качестве их охраны. Мы прибыли на рассвете.
— Ты собираешься возвращаться?
Майло покачал головой.
— Я не должен теперь быть с ними, полковник. Мне приказано присоединиться к эвакуации, раз уж я здесь.
— Как у них дела? Я имею в виду, после засады.
— Не так плохо. Они уже должны были выехать из Мукрета.
— Многих мы потеряли в атаке? — мягко спросил Дорден. Казалось, его гнев остыл.
— Сорок три погибших, пятнадцать из них — Призраки. Шесть Призраков среди раненых, которых я привез сюда.
— Майло, похоже, что атака была плохо продуманной.
— Зато быстрой и отвратительной.
— Ты можешь мне показать на карте, где это случилось? — промолвил Корбек.
— Зачем? — рявкнул Дорден. — Я уже сказал тебе, что ты никуда не пойдешь, кроме как на посадочную площадку этим вечером. Забудь обо всем, Кольм. Я серьезно. Я ответственен за все это. Фес, Льюго снимет мне голову. Забудь!
Воцарилось долгое молчание.
— Забыть… что? — осмелился спросить Майло.
— Не провоцируй его! — рявкнул Дорден.
— Док, мальчик просто спросил… — рискнул вставить Корбек.
— Ты хочешь знать, Майло? Правда, хочешь? — Дорден вновь кипел от ярости. — У нашего обожаемого полковника тут возникла одна идейка… Нет, позволь мне начать с самого начала. Наш обожаемый полковник тут решает, что лучше меня разбирается в ранениях, и потому этим утром вопреки моему приказу встает с постели! И идет гулять по этому фесову городу! Мы даже не знаем, где он шлялся! Затем он объявляется, словно все прекрасно, и говорит мне, что подумывает отправиться в горы!
— В горы?
— Именно! Ему втемяшилось в голову, что он должен сделать что-то важное! Что-то, что Гаунт со всей техникой и тремя сотнями солдат без его помощи не сможет сделать!
— Если уж честно, док, я не совсем это сказал…
Дорден был слишком занят, выливая гневный поток на опешившего Майло.
— Он хочет нарушить приказы! Мои приказы. Приказы лорда-генерала. И, если уж на то пошло, приказы самого Гаунта! Он собирается послать все планы по эвакуации к фесу и отправиться в Священные Холмы вслед за Гаунтом. В одиночку! Потому что у него, видите ли, предчувствие!
— Не в одиночку, — шепотом пробормотал Корбек.
— Ох, даже не говори мне! Ты склонил еще каких-нибудь глупцов идти за тобой? Кого именно? Кого, полковник? Я прикажу приковать их к их фесовым койкам!
— Тогда я тебе не скажу! — воскликнул Корбек.
— П-предчувствие? — заикнулся Майло.
— Ага, — кивнул Корбек. — Одно из моих предчувствий…
— Избавь меня от этого! Знаменитое чутье полковника Корбека…
Корбек резко подскочил к Дордену, и на мгновение Майло испугался, что полковник сейчас ударит дока. И еще больше испугался, что док в долгу не останется.
— Когда это мои тактические предчувствия нас подводили, а? Фес возьми, когда?
Дорден отвел взгляд.
— Никогда! И сейчас — это не предчувствие. Не совсем. Оно больше всех предчувствий. Оно больше похоже на ощущение…