Но стоило ему осознать это — он сразу подавил незваное чувство.
«Слаб тот, кто печалится о несправедливости Вселенной. Сохрани меня Император от западни жалости».
— В смерти — тени богатых и бедных равны, — заметил он. — Нам повезло, ибо мы погибаем в славе сражения, праведно служа Золотому Трону. Только такое служение способно возвысить нас, чтобы мы встали рядом с Ним.
Огион склонился перед капелланом-дознавателем и произнес:
— Твои слова, брат, всегда вдохновляют. — В этот момент оба Темных Ангела свернули в сторону штаб-квартиры командующего. — Мы счастливы служить под твоим началом.
Нерешительно ступая, толпа детей качнулась вперед из тени, стремясь не упустить из виду странных пришельцев. Однако ни у одного не хватило сил поспеть за космодесантниками.
Несколько детей заметили на нагруднике Огиона сияющего имперского орла. Они запели гимн верности Империуму. Вскоре к первым присоединились остальные, все старательно напрягали пересохшие глотки, чтобы их услышали. Но Темные Ангелы быстро скрылись из виду, и скрипучая песня замерла в раскаленном неподвижном воздухе.
В кабинете с картами, расположенном глубоко в недрах штаб-квартиры сил обороны, было даже прохладней, чем в покоях инквизитора. В полумраке вокруг обширного стола расположились три человека, свет от зеленого экрана с картой делал их лица похожими на жуткие маски. Вдоль черных каменных стен выстроились, загадочно помаргивая огоньками, работящие когитаторы. Здешняя техника работала не один век.
«Брат-технодесантник Ульво был бы в восторге».
— …Как вы понимаете, капеллан-дознаватель, — говорил тучный высокопоставленный кордассанец, — Скала фактически изолирована от других очагов сопротивления. Так долго мы продержались только благодаря космодрому. Скалу строили на экваторе специально для того, чтобы легче было осуществлять запуски. На всей Кордассе второго такого города не найти.
Говоривший, полковник Рхамис ут-Халарр, был старшим по званию офицером Гвардии Кордассы. В свете экрана его щеголеватый коричневый мундир приобрел блеклый оттенок, и золотые эполеты смотрелись отнюдь не величаво. Впрочем, взгляд их обладателя, устремленный на Артемия, был по-военному жестким.
Справа от полковника стоял некто, ростом повыше и более сухощавый. Инопланетник. Он взирал на карту из-под козырька странной фуражки. Обдумывая отображенные на дисплее тактические данные, он машинально барабанил по крышке стола пальцами аутентической руки.
Иномирца звали комиссар Клова Брантин. Закончив изучать карту, он откашлялся и воскликнул:
— О, если бы вы раньше присоединились к нам, капеллан-дознаватель! Я не хочу вас обидеть, но Гвардия Кордассы уже давно могла бы воспользоваться помощью Астартес.
Артемий игнорировал замечание комиссара и обратился к полковнику:
— Цель нашего прибытия, конечно же, разглашению не подлежит. Я не имею права говорить с вами о ней. Вам достаточно знать, что мы действуем на благо Империума. Мы собираемся прямо в сердце поразить тех, кто разрушает мир Кордассы. Возможно, это вас немного утешит.
Полковник ут-Халарр кивнул и сказал:
— Да услышит Император мои молитвы о том, чтобы вы заставили их заплатить за содеянное, капеллан-дознаватель. Я видел, как эти культы превращают мой народ в диких безумцев. Однако если вы не дадите мне хотя бы общего представления о вашей миссии, я едва ли смогу предложить вам адекватную помощь.
— Моим Темным Ангелам не требуется помощь, нам нужна только информация, — Артемий постучал пальцем по карте, светившейся на экране. — Вот эта река Иммен. Не она ли — причина ваших внутренних беспорядков? Смут в трущобах?
— Безусловно, — ответил полковник. — Во время засухи город снабжает водой только река. У нас повсюду расположены глубокие колодцы, которые сохраняют запас воды. Многие почитают реку священной.
— Терпимо ли относится к подобным верованиям инквизитор и здешняя миссия?
Заговорил комиссар Брантин:
— Почитание реки они полагают безвредным. Вернее, во время перехода к Имперскому господству Экклезиархия сочла его безвредным.
— Во время перехода?..
— Флот эксплораторов заново открыл Кордассу только двести лет назад, — пояснил Брантин. — Чтобы не провоцировать гражданскую войну, Адептус Терра постановили, что процесс возвращения Кордассы в лоно Империума должен проходить постепенно. Поэтому пользующихся уважением местных мужей избрали временно исполняющими обязанности правительства.
Артемий поднял бровь. Обычно в Империуме такая терпимость встречалась крайне редко. Тем не менее здесь, в зоне Гало, где присутствие Империума было минимальным, подобные подходы казались весьма мудрыми.
— А сейчас река забирает жизни вместо того, чтобы их поддерживать?
— Так и есть, — согласился полковник. — У людей в течение стандартной недели проявляются симптомы чумы: мокнущие болячки, жирные белые личинки в пустулах, под конец — некроз мышц. Ужасное зрелище, перед едой на такое смотреть не стоит. Не успели мы сообразить, в чем дело, — как тысячи жителей уже заразились.
— Местная миссионария сообщила нам о первых случаях болезни, — добавил комиссар. — Теперь, как вы уже могли видеть, городские колодцы и русло реки огорожены колючей проволокой. Имперским указом запрещено пить речную воду. Отряды Прето Скала постоянно патрулируют территорию, но их удручающе мало. Тех, кто по-настоящему отчаялся, не останавливает даже угроза смертной казни. Сразу по прибытии ваши люди помогли уже претосам, верно? В стычке с Детьми Милосердного Бога?
— Да, мне сказали, что этот культ называется именно так, — кивнул Артемий.
— Псы, погрязшие в ереси, — зло выругался полковник. — Они всюду трубят, что их не берет чума, и горожане стекаются к ним. Они вербуют отчаявшихся, измотанных жаждой людей, нападают на патрули претосов и распространяют ересь по всему городу.
— Они на самом деле неуязвимы? — спросил Артемий.
— В этом-то и дело! Мы провели вскрытие сотен тел еретиков, но всё напрасно. К биологии их неуязвимость не имеет никакого отношения.
— Но должен же у них быть отличительный знак, — заметил Артемий. — Какой-нибудь символ? Или, быть может, клеймо?
— Да, — ответил полковник. — Они клеймят всех, кто присоединяется к культу.
— Опишите мне его.
— Это выжженный на груди, плече или бедре круг, пронзенный заостренными спицами, которые расходятся из центра. Когда смотришь, тошнит от одного только его вида.
— И неудивительно, — согласился Артемий. — Ибо это наиболее скверный из всех знаков, самая мерзостная метка нечисти. Звезда Хаоса — антитезис всему, за что борется Империум.
— Разрази их Император! — взревел комиссар Брантин. — Дети Милосердного Бога поклоняются демонам?
— Они купили неуязвимость, — пояснил Артемий, — ценой собственных бессмертных душ. Слуги Хаоса мастерски используют обострение кризиса в своих целях. Ведь это так просто — обращать отчаявшихся. Расскажите мне, откуда берет начало река.