Вот, например, на меня проблемы навалились все сразу, потому я запуталась и наполучала на свою бедную голову кучу шишек. Кстати, мои гематомы пришлось лечить в первую очередь, иначе я бы вышла из строя и не смогла распутывать оставшиеся загадки. А загадок было более чем.
Взорванный джип – это раз. Сорок тысяч баксов улетели в трубу – поверить не могу! Однако сделанного не воротишь и мясо из котлет не восстановишь – даже если бы я и была некроманкой и умела поднимать людей из мертвых, я бы все равно не смогла получить компенсацию за утерянное имущество – с бомжа взятки гладки. Только сейчас я в полной мере осознала не совсем понятную до этого формулировку в Гражданском кодексе – «владелец вещи несет бремя риска ее потери». Так вот, нелегко это бремя, ой, нелегко! Мы с Родионом скрепя сердце решили пока оставить расследование взрыва джипа на совести милиции. Вдруг да найдут что-нибудь?
Беловицкую мы отыскали телефонным звонком. Она все же не забыла в суматохе оставить нам номер своего телефона, прикрепив листочек из блокнота с клейкой полосой на компьютер. Но из-за того, что все бегали туда-сюда, листочек сквозняком вынесло в окно, потому мы и не знали, куда звонить. Помог знакомый Родиона – тот самый Андрей Маковский. Он дал номер Беловицкой, которая, в свою очередь, сообщила, где же должен был находиться листочек. Потом я нашла его в кустах.
В общем, Шульгин обматерил все, что мог, пока не услышал в трубке голос сбежавшей клиентки. Стараясь держать себя в руках, он поинтересовался, отчего Елена Дмитриевна так внезапно исчезла.
Ответ поверг его в изумление – оказывается, наша певица-косметолог решила, что она подвергается опасности, находясь рядом с нами, и, поймав такси, уехала домой, где и находится в данный момент.
– Вы с ума сошли? – не выдержал Шульгин. – С чего вы взяли, что здесь опасно?
– А что, по-вашему, две попытки за один час взорвать меня – это шуточки? – ядовито ответила Беловицкая. – Береженого бог бережет! И не говорите мне, что взрыв джипа был случайностью! Нет, это кто-то подстроил. Я ведь едва, можно сказать, успела выйти из машины, как вдруг… Ах! Уверена, что только у себя дома я в безопасности. Мой дом – моя крепость. Отсюда и буду руководить вашими действиями.
– Каким действиями? – обалдело переспросил шеф.
– Поисками Юли, конечно!
– А! – кивнул Родион Потапович. – Значит, вы собираетесь руководить нами?
– Конечно. Это же мое дело, оно касается моей семьи. Юлю обязательно нужно найти, и как можно скорее. Ах, я места себе не нахожу!
– Погодите! Если вы даете нам задание, то далее – карт-бланш, не иначе! Вы нам лишь сообщаете все данные, а мы сами…
Они начали препираться. Я же села и задумалась, откуда начинать поиски. Поскольку исходных данных у меня было – кот наплакал, следовало пойти самым примитивным путем и, надо сказать, самым утомительным. Идти по следам от самой больницы. Но ведь с момента пропажи Юлии прошло уже немало времени. Отчего же Беловицкая так поздно к нам обратилась? Хотя, с одной стороны, понятно – в клинике же проводится налоговая проверка, поэтому ей, как хозяйке и самому ответственному лицу, приходится сейчас несладко. Но все равно, могла бы позвонить нам вечером в пятницу. Почему же она этого не сделала?
– Шеф, – сказала я, довольно невежливо перебив его на полуслове. – Спросите у нее: почему она не позвонила нам в пятницу, а ждала субботнего утра?
Родион внимательно посмотрел на меня и повторил вопрос в трубку. Выслушав ответ, он потер виски руками и устало сообщил:
– У нее была жесточайшая мигрень. Господи, кошмар какой-то, а не женщина! Мало того, что баба в прямом смысле этого слова – не в обиду тебе, Маша, будь сказано, – так еще и буйная.
– Она еще и драться умеет, – сообщила я.
– Ужас! – Шеф вытер рубашкой вспотевший лоб. – Нет, надо менять работу, долго я так не выдержу. Представляешь, заявила мне сейчас, что у нее, дескать, на той неделе дома кофеварка взорвалась, это якобы происки врагов. Затем на нее чуть машина не наехала, а потом она пришла к нам и едва не погибла в твоем джипе. Теперь мадам серьезно опасается, что ее хотят убить… Прервала разговор со мной только потому, что собралась звонить во вневедомственную охрану и требовать себе взвод телохранителей. С бронежилетами.
– Она это серьезно?
– Более чем. Говорит, чтобы мы все делали сами. Только под ее руководством. Деньги будут перечислены на счет нашей конторы, как только я по электронной почте вышлю ей реквизиты нашего банка.
Родион еще раз вытер лоб и включил компьютер. Пока он возился с е-мейлом, я задумалась. Ведь когда произошла внезапная авария, Беловицкая кинулась в наш офис с криком…
– Шеф, что она кричала, когда ворвалась в ваш кабинет?
Родион сразу понял, что я имею в виду.
– «Меня хотят бить!»
– Может, «меня хотят убить»? Это бы логичнее звучало. Значит, она восприняла таран мотоцикла как непосредственное нападение на нее. Ведь она едва успела выйти из него.
– Ага, и понеслась ко мне в кабинет, – добавил Родион. – Совершенно забыв, что здесь находилась точно такая же угроза ее жизни. Откуда она могла знать, что я обезвредил бомбу сопляка? Может, я тут сидел, обливаясь холодным потом, и отсчитывал последние секунды своей жизни?
– Шеф, она была не в себе. Испугалась.
– Затем, после того как я выскочил на звук взрыва, она находилась совершенно одна, – Родион подчеркнул это, подняв палец, – в компании молодого человека и отчего-то уже не боялась его!
– Каждый по-разному оправляется от стресса, – заметила я. – Некоторые быстро, некоторые медленно… Она уже пришла в себя.
Родион досадливо поморщился и принялся объяснять:
– Да, с одной стороны, ты права. Я дал ей коньяк – весьма, между прочим, успокаивает взвинченные нервы, после чего спросил: «С вами все в порядке?» – «Все!» – подтвердила она. Второе: она оставила нам номер телефона на листке бумаги. Погляди, буквы твердые и ровные, любой графолог тебе скажет, что это писал человек в спокойном состоянии духа. У невротиков буквы, как правило, скачут по всему листочку.
– И что это доказывает? – спросила я.
– Что по меньшей мере аффектированность нашей клиентки, мягко говоря, наигранна. И страха в ее душе было не больше, чем в нас с тобой. Смотри сама: испугалась взрыва, прибежала к нам, моментально успокоилась, затем снова испугалась и удрала домой. Кстати, третий момент. Пацан выбежал, когда никого из нас в офисе не было. Никого. Только она. Вопрос – как он освободился?
– Шеф, вы думаете, это Беловицкая сняла ему наручники? – засомневалась я.
– Это самый логичный вывод, – пожал плечами Родион. – Хотя, если это тебе кажется невероятным, могу предложить другую версию. Человек-паук влез через окно, освободил пацана и исчез под шумок.
– Шеф, но зачем ей освобождать того, кто покушался на нее?