Олег долго двигал бровями, складками на лбу, даже уши шевелились от натуги.
— Там остров мертвых, — сказал он наконец. — Туда уходят души умерших… Ну, тех, кто перестал превращаться в зверей. Там и живут. А эта река — граница между миром живых и миром мертвых. Иначе великая неразбериха и непотребство учинились бы…
Мрак пристально всматривался:
— Леса не видать… А какой же вирый без леса? Где им охотиться?.. Или то не вирый, а то, другое? Олег, загляни в свою книгу. Я думаю, что мы дошли до края земли.
Олег оторопело сел, прижал локтем мешок. Его глаза не отрывались от чудовищной реки, лицо побледнело. Таргитай тоже опустился на землю, ноги не держали.
— Похоже на то, — проговорил наконец он. Его глаза со страхом смотрели в необозримую водную гладь. — Я слышал, что вокруг земли течет Мировой Океан. В середке Океана лежит дивный остров Буян. Там великие чудеса, но туда не попасть смертному!
Мрак вытащил из-за плеча лук, натянул тетиву, потрогал пальцем. Тетива запела.
— А жрать все равно надо, — вздохнул он. — Даже на краю земли. Соберите хворост.
Он пошел, затем побежал вдоль берега. Таргитай и Олег переглянулись. Странно, есть хотелось даже в таком чародейском месте, как край белого света.
Костер развели прямо на берегу. Мрак сам подкладывал хворост, следил, чтобы огонь был хорош, а дыма — ни-ни, ибо земля истоптана копытами, вдоль берега тянутся исхоженные дороги, все пропитано чужими запахами. Киммеры освоили и край света, могут заметить дым, а от коней в Степи не уйдешь… Это их земля, земля кочевников, огромных стад, даже почва держит запахи крови, сыромятных кож!
Сам Мрак поел сырого мяса, уговаривал изгоев вести себя по-мужски — костер далеко заметен, сырое мясо здоровее, но оба уперлись, отказались наотрез, еще и на нем висели, уговаривали. Он догадывался, что стараются ради него: мол, поест сырого — скорее останется волком навеки.
Таргитай потянулся к дудочке, после обеда играется лучше, но Мрак вдруг замер, сжал руку в кулак. Изгои услышали далекие голоса. Таргитай ощутил леденящий озноб. Голоса слышал ясно, но на берегу пусто. Духи воздуха, прячась в невидимости, играют злые шутки?
Мрак выругался, указал рукой на необозримую водяную гладь. Далеко, в двух-трех полетах стрелы, плыли плотно сбитые в ряд бревна. Ровный квадрат, словно половодьем выломало бревенчатую стену дома, на бревнах — шалаш из зеленых веток, из него торчат голые ноги. Один мужик, угрюмый и лохматый, налегал грудью на странного вида длинное тонкое бревно с широкой лопастью, что пенило воду за плотом, рядом с ним на корточках сидел другой — полуголый, загорелый. Он резал на куски большую рыбу. Еще один сидел на краю бревен, свесив ноги в воду, чинил плотную рубаху. Завидев на берегу невров, он отложил лохмотья, оскалил страшно зубы, поднял левую руку кулаком вверх, а правой стукнул по бицепсу. Мрак засопел, приставил большой палец к виску и помахал остальными. Мужик радостно вскочил на ноги, приставил растопыренные пальцы к носу, потом к ушам, почесал между большими пальцами ног, сделал жест, что, мол, ручки вот они.
Невры провожали их взглядами, пока плот не скрылся из глаз. Мрак, красный, как после бани, сказал зло:
— На богов рожами не походят.
— Но Мировой Океан…— заикнулся Олег.
Мрак пристально всматривался в темнеющую полоску:
— А что, ежели то не Буян-остров, а просто противоположный берег?
Олег ахнул:
— Мрак, окстись! Такой широкой реки быть не может!
— Сам знаю, — огрызнулся Мрак. Его кулаки сжимались и разжимались, а пальцы словно сами по себе складывались в оскорбительные комбинации. — Но это жалкие оборванцы… Это не степняки, ясно. Похожи на полян. Или на славов. Могут быть и антами — рожи больно нашенские. Тот, что за веслом, вылитый Тарх, только почище…
— У них вода рядом, — сказал Таргитай с обидой.
— Не о том речь, — отмахнулся Мрак. — Степан гутарил, пусть ему тепло будет в вирые и много баб, что ежели секрет волшебства становится известен, то перестает быть волшебством. Нет, перестает зваться волшебством, а величается отныне умением. Верно, волхв?
Олег сказал медленно, в его глазах все еще было безмерное удивление:
— Если четверо на таком плывут, то поплывем и втроем… А вода движется на юго-восток. Не знаю, что вы успели рассмотреть, но я понял, как связать бревна и сделать так, чтобы можно было то подгонять плот к берегу, то уводить.
— Берешься сделать? — спросил Мрак в упор.
— С вашей помощью, — ответил Олег, скромно опуская глаза.
Еще два дня шли вдоль берега, прочесывая мелкие кустарники, рощи. Деревья росли над водой часто, но так далеко одно от другого, что Мрак бегом вел изгоев дальше. Подходящие деревья встретил к концу второго дня, изгои возроптали, ибо до берега было с версту. Мрак зарычал, принялся яростно рубить ближайшее дерево, и они смирились.
Работали втроем: Олег указывал пальчиком, Мрак рубил, а Таргитай стесывал сучья. Затем Олег с Таргитаем спешно таскали бревна через Степь к берегу, а Мрак рубил новые. Потом Мрак вытесывал по указке Олега огромное весло-руль, Таргитай надрал гору лыка, а Олег за все это время надумал, как закрепить руль и связать бревна, чтобы не рассыпались.
Работали всю ночь в дикой спешке. Мрак орал, гонял нещадно, тревожно оглядывался. Летние ночи, как назло, коротки, а эти два олуха ползают будто осенние мухи. В ровной Степи под нещадным звездным небом ни укрыться, ни спрятаться. Рассветет — ничто не спасет от степняцких стрел. Берег тоже чист, открыт с любой стороны…
— Да быстрее же, — стонал он в отвращении. — Потом отдохнете, улитки!
— Всегда потом, — стонал Таргитай сквозь сжатые зубы. — Всю жизнь слышу одно и то же — потом… Где найти страну, чтобы сперва отдохнуть, а уж потом…
С разбега вытащили последнее бревно на мелководье, не удержались, от изнеможения упали. Вода, казалось, зашипела и пошла паром от их тел. Мрак стягивал бревна в плотный пакет, выравнивал, начал спешно вколачивать держалку для огромной лопасти руля.
— Быстрее, — покрикивал он, не оглядываясь. — Быстрее, олухи.
— Мрак, если дунул-плюнул и все, то развалится! Надо добротно.
— Добротно можно и быстро!
Резкими ударами он вогнал тяжелый кол, с шумом опустил длинное весло в воду. Таргитай и Олег, стоя по колени в воде, привязывали последнее бревно. Мрак соскочил, отпихнул обоих:
— Марш на берег! Здесь я сам. Вон там кустарник, нарубите ветвей. Кто знает, вдруг эта волшебная штука без шалаша не поплывет?
Таргитай поспешно, пока Мрак не передумал, на четвереньках вылез на берег. Кустарник не ахти, ветки редкие, но если сплести умело, а потом наловчиться ловить рыбу прямо с плота… Это же вирый наяву: не надо бежать через Степь, поднимать тучи удушливой пыли, от воды в любую жару прохладно…