Только у Сереги в тот памятный вечер был при себе телефон (звонить из Порт-Морсби спецназу возбранялось), и то не в качестве средства связи, а в качестве камеры.
Дрогнуло сердце, Глеб вспомнил, что Серега на набережной снимал всю компанию, идущую в увольнение. Телефон работал, но сети, конечно, не было. Поколебавшись, он просмотрел последние снимки. Сердце защемило. Вся компания в сборе. Вот Глеб в мерцании вспышки на фоне фонариков – в обществе «удава» и кривляющейся «обезьянки».
Вот девушки, Катя улыбалась, поправляя непослушный локон. Блондинка, о существовании которой он уже забыл, смотрела в объектив с вызовом, демонстративно сексуально. Не мог он на это смотреть. Тоска взяла в оборот. «Робот» снова превращался в нормального человека, а это чревато для выполнения безнадежного дела! Скрипя зубами, он бросил телефон в рюкзак, затянул лямки, сунул в глубокий карман пистолет и начал выбираться на сушу.
Первым делом он хотел добраться до устья протоки, а потом уж отправиться вдоль насыпи к застрявшему барку. Но среди деревьев, произрастающих в воде, Глеб заметил кое-что интересное и сменил направление. Раздвинул ветки, опустился на корточки у кромки воды. Среди кустов запуталось перевернутое каноэ – одно из тех, что вечером потопили спецназовцы. В отличие от трупов, его не унесло течением – запуталось в зарослях, так же, как и катер. Рядом плавало весло – прямая деревянная палка и две обтесанные топором «лопасти», прикрученные стеблями вездесущего ротанга.
Пришлось раздеться, загрузить рюкзак одеждой. С пистолетом в зубах, Глеб вошел в воду, дотянулся до каноэ, подтащил к себе и, поднатужившись, перевернул. Бросил на дно весло, рюкзак, оттолкнул от берега маленькое суденышко (способное, однако, вместить большую компанию) и вскарабкался в него. Вычерпывать воду пришлось ладонями.
В ходе вчерашнего обстрела выдолбленное из ствола гигантского древа каноэ почти не пострадало, пробоин не было. Одеваться пришлось со скоростью новобранца, демонстрируя чудеса эквилибристики – суденышко сносило на стремнину и далее по течению, а ему нужно было в другую сторону. Учиться действовать веслом пришлось в процессе. Он двигался против течения, обливаясь потом, направил лодку в устье протоки, замаскированное кронами деревьев. Спустя минуту Глеб уже плыл по протоке, монотонно работая веслом. Пистолет, готовый к стрельбе, лежал на коленях.
До барка, где он хотел пополнить запасы, а заодно прогуляться по полю брани на предмет «нормального» оружия, было метров двести. Протока волнообразно петляла.
Лодочка плавно проходила изгибы, и, невзирая на некоторые неудобства, путешествовать на ней было приятнее, чем идти пешком. Неловко признаться, но Глеб испытывал удовольствие от прогулки.
Глинистые насыпи громоздились по берегам. Крохотные заливчики, заросшие травой.
Встретить человека, не замышляющего зла, Глеб не рассчитывал, однако это странное событие случилось. На берегу в миниатюрной бухточке кто-то копошился, стоя на коленях.
Издали было непонятно, чем занимается индивид. Глеб подплывал ближе. Мужчина покосился в его сторону, нейтрально ухмыльнулся и снова взялся за свое дело.
Объектом приложения усилий было пышное птичье гнездо, добытое, судя по всему, в лесу. Круглая штуковина, похожая на тюбетейку из веток и листвы, скрепленных птичьей слюной. Гнездо лежало на земле. Мужчина осторожно, чтобы не разбить, извлекал из него пятнистые круглые яйца и откладывал в сторону.
«Яйца откладывает», – подумал Глеб.
– Доброе утро, – поздоровался майор, подгребая к берегу.
– Не доброе и не утро, – проворчало нахохленное опухшее существо, в котором с трудом узнавался коммандер Мэрлок. – Но все равно, майор, я рад, что в этой местности, помимо меня, остался кто-то живой. Простите, я бы предпочел, чтобы это были мои парни, но пусть хоть так, чем никак.
– Согласен, коммандер, на безрыбье и рак рыба, – покладисто согласился Глеб. – О моих предпочтениях можете не спрашивать, они аналогичны вашим. – Он проследил, как Мэрлок разбивает яйцо о камень, делая в нем отверстие, и с суровой миной выпивает.
– Вкусно, коммандер?
– Гадость, – поморщился Мэрлок. – Напоминает крысиный яд.
– Вы пили крысиный яд? – изумился Глеб.
– Чего я только не пил, – проворчал Мэрлок, берясь за второе яйцо. – В горах Афганистана в позапрошлом году мне пришлось неделю питаться крысами – нормальная, кстати, еда, если умеете отключать вкусовые рецепторы.
– Горы Афганистана – это сущая кладовая вкусной и здоровой пищи, – согласился Глеб. – Там мне пришлось однажды целую неделю питаться змеями. Не знаю, почему вы их отвергли, но змеи гораздо питательнее и вкуснее, нежели крысы.
– Что-то молоды вы для Афганистана, – нахмурился Мэрлок.
– А это было в позапрошлом году, – засмеялся Глеб. – Вы как раз сидели на соседней горе и ели крысу.
– Что вы делали в Афганистане? – Мэрлок чуть не поперхнулся желтком.
– Так я вам и расскажу… Это страшная военная тайна. Кстати, коммандер, вас подвезти? Сегодня такси со скидками. Присаживайтесь сзади и постарайтесь не раскачивать лодку. Возможно, я накормлю вас консервами, а то эти яйца динозавра скоро доведут вас до инфаркта.
– Хорошо… – Мэрлок для вида поломался и начал карабкаться в лодку.
Неодобрительно покосился на Глеба. – Странно, Дымов, на вас одежда Эспинозы – одного из мертвых парней Фергюссона. Этому должно быть объяснение, не так ли?
– Всему на свете должно быть объяснение, коммандер, – уверил Глеб. – Консервы, которыми я с вами, возможно, поделюсь, тоже позаимствованы с катера – как и бутилированная вода, которую вы запрятали на черный день на дно рундука.
– Дымов, вы жулик… – Мэрлок начал неудержимо краснеть.
Потяжелевшая лодка двигалась дальше. Вскоре она подошла к корме загнанного в западню барка, и Глеб прижал ее к правому берегу поближе к зарослям тростника.
– Почему вы живы и на свободе, Мэрлок?
– Хотел бы адресовать вам тот же вопрос, – фыркнул коммандер. – Сопротивляться дикарям было бессмысленно, они просто задавили нас числом. Я предпочел выжить, чтобы потом продолжить борьбу. Глупо умирать задаром, согласитесь. Кстати, если бы я не вывалился за борт, меня проткнули бы копьем, к тому имелись все предпосылки…
Когда я вынырнул, дикари уже одолели, они выкручивали руки вашим людям, прижали к палубе Саймона, глумились над Карденосом…
– Но их не убили?
– Знаете, Дымов… – коммандер задумался, – на момент моего бегства парни были живы. Но что случилось потом… Простите, провал в памяти. Совершенно не помню, как очутился в безопасном месте на берегу.
– Аналогичная история, – усмехнулся Глеб. – Вчерашний день выжал из нас все, что мог выжать. Но, знаете, ваши слова о том, что вы не видели наших людей мертвыми, пожалуй, единственная хорошая новость на сегодняшний день. Теоретически нам есть на что надеяться… – Он настороженно потянул носом.