– Мы можем ждать вечно, – прокричал шаман снаружи…
* * *
– Что это? – насторожилась Анисья, прислушиваясь к отдаленному гулу.
– Где-то камни обвалились, – нервно предположил Коля Рыжий, озираясь.
– Нет, похоже на взрывы и еще вроде бы выстрелы, – возразила она, напрягая слух до предела.
– На них демоны налетели, – поджал губы каторжник с ужасом в глазах. Пламя от факела в его руках трепетало красноватыми отсветами на стенах тоннеля. Сверху капала вода.
Анисья стерла с лица капли влаги и пробормотала с сомнением:
– Может, демоны, а может, и нет. Идем быстрее.
Вскоре они оба совершенно отчетливо различили одинокий выстрел.
– Что делать, шмоляют, – повернулся Рыжий к атаманше.
– Двигай вперед, – прикрикнула она на него и, указав на сумку, которую они оставляли, добавила: – Вон возьми, нести будешь.
Каторжник молча повиновался. Анисья крепче стиснула в руке рукоятку «браунинга» и вытащила еще дополнительно «маузер». Они шли по узкому тоннелю дальше и прислушивались. Совсем близко прозвучал очередной выстрел.
– На перестрелку не похоже, – буркнула она задумчиво.
Пещера расширилась. У стены ржали привязанные лошади. Дальше, ближе к выходу, валялись трупы убитых.
– Что за лажа, – изумился бледный Коля, поводя стволом пистолета, – кто их?
– К стене, смотри на стрелы, – предостерегла его Анисья.
И вовремя. Только он отошел, в это место в скалу ударили две стрелы.
– Давай сюда, – шепотом бросила Анисья, приблизившись по стенке к сидевшему у скального выступа Хмурому. Каторжник был мертв, но еще теплый. Значит, умер недавно. Его револьвер дымился, следовательно, именно его выстрел они слышали минуту назад. Оставалось выяснить, кто противник.
– Судя по стрелам, это местные, манси, – предположила Анисья.
– Шаман, мать его так, – закончил ее мысль Коля Рыжий. Он был вне себя от ярости. – Да я урою эту тварь!
– В этом наши желания сходятся, – поддакнула ему Анисья.
Снаружи донесся злой голос Томыспаева:
– Последний раз предлагаю! Выходите, и мы убьем вас быстро без мучений.
– Да я тебя, гнида… – взревел Рыжий и чуть было не выскочил из пещеры. Анисья удержала его, но тот еще пять минут орал все, что он думает о родственниках шамана вплоть до седьмого колена. Такого мата она не слышала никогда в жизни, хоть последние годы общалась исключительно с преступным элементом и простыми деревенскими мужиками.
Потом наступила продолжительная пауза. Шокированный Томыспаев осмысливал услышанное и в конце концов громко подытожил:
– Понимаю так, что выходить не собираетесь.
Это спровоцировало новую бурю эмоций со стороны Рыжего. Анисья велела ему заткнуться и сама громко крикнула шаману:
– Как же ты, сволочь, меня, свою атаманшу, предал. Сдохнешь теперь за это. Обещаю тебе.
На этот раз пауза была очень долгой. Томыспаев – то был уверен, что атаманша осталась в крепости. Ее появление в пещере окончательно сбило шамана с толку.
– Евдокия? – позвал он неуверенно.
– Чего тебе, мразь? – враждебно спросила Анисья, уверенно ответив за сестру.
– Тебя не может быть здесь. Когда мы уезжали, ты была еще в лагере и никуда не собиралась. Как же это получается? – совсем растерялся шаман.
– А я на метле прилетела, – хохотнула Анисья. – Давай, выходите, и мы убьем вас быстро, без мучений…
– Это я сказал, выходите, – обиженно возопил шаман, – ты больше не командуешь! Мы убьем тебя, отрежем голову и насадим на кол.
– А на кол-то зачем? – зло поинтересовалась Анисья. – Свой-то кол, поди, уже не стоит, вот и фантазируешь тут.
– Замолчи, – взвизгнул шаман, теряя над собой контроль.
* * *
Пакина нашли дозорные из крепости. Услышав выстрелы, они поехали проверить и нашли его в роще, привезли в крепость, а затем позвали Евдокию. От услышанной новости Евдокию бросило в жар. Этого она и боялась. Пакина положили в штабе на стол. Когда Евдокия подъехала, там уже был Патрикей и еще несколько человек.
– Как он? – поинтересовалась Евдокия у приказчика.
Патрикей со скорбным видом покачал головой.
– Он что… – Евдокия задохнулась, не в силах говорить, но в этот момент Пакин открыл глаза и произнес:
– Надо переселять отсюда женщин и детей, пока красные не подошли. Крепость мы вряд ли удержим, но задержать их сможем, пока люди будут отходить…
– Я же тебе говорила не рисковать, почему ты не послушал? – со слезами в голосе воскликнула Евдокия, бросившись к столу.
– Да мы даже подойти к ним не успели, – прохрипел Пакин. Он лежал на боку, и из спины виднелось метательное лезвие. Вся гимнастерка пропитана кровью.
– Давай мы тебя немного полечим, – предложил ему Патрикей.
Серафима Пименова и молодая девушка Клавдия, помогавшая ей по кухне, принесли бинты, таз с водой, самогон для дезинфекции. С раненого аккуратно стали срезать одежду.
– Морфина дайте, – скрипя зубами, попросил Пакин.
Евдокия открыла коробку, что принесла с собой, и достала оттуда таблетки пантопона:
– Вот, выпей три штуки. Это, как морфий, только лучше.
Пакин дрожащей рукой затолкнул в рот таблетки, запил водой и попросил всю склянку на будущее. Евдокия протянула склянку. Там осталось всего шесть штук. Было понятно, что раненому они понадобятся очень скоро.
– Сейчас надо выдернуть у тебя эту хреновину из спины, – сказал ему Патрикей с виноватым видом.
– Давай, – процедил Пакин и сжал зубы.
От боли он потерял сознание. Патрикей отбросил кусок окровавленного металла в сторону и зажал рану свернутыми бинтами. Кровь удалось остановить с большим трудом. Пока раненый был без сознания, ему перевязали остальные раны. Тем временем Евдокия отдала приказ о спешной эвакуации мирного населения крепости. Часть местных отказалась покинуть крепость, заявив, что останутся и будут защищать ее с оружием в руках. Некоторые женщины с детьми боялись покидать казавшиеся им надежными крепостные стены. Заставлять силой никого не стали. Евдокия приказала, чтобы Алексея отправили вместе с эвакуируемыми. В критический момент его можно было попытаться использовать в качестве живого щита, хотя в успех этого предприятия верилось слабо. Но попробовать все-таки стоило, поскольку других вариантов все равно не было.
С колонной беженцев Евдокия отправила пятерых вооруженных мужчин, дав им в качестве усиления пулемет и десяток гранат. Потом она вернулась в штаб проверить, как там раненый. Пакин пришел в себя и чувствовал себя значительно лучше главным образом из-за хорошей дозы наркотиков. Поверх повязок он надел более свободную гимнастерку, застегнулся и сидел перед картой вместе с Патрикеем.