— Какая гадость! — Катя даже забыла о том, что стоит держать голову в тени, и села.
— Гадость не гадость, а в хронике записано.
— Я знаю, что тебе навеяло эту поучительную притчу. Мне до сих пор противно вспоминать, как нам довелось сегодня совершить утренний туалет. Мол, ребята, не смотрите. Катька, подержи меня за шиворот, чтобы я со скалы не свалилась. Еще день-два, и мы друг друга возненавидим точно так же, как те двое любовников.
— Это нам не грозит. — Роман мрачно ухмыльнулся: — Потому как пить у нас нечего и есть тоже. Нам предстоит тупо высохнуть на солнце и мумифицироваться.
— Но пока-то мы живы и относительно полны сил, — с ненатуральным воодушевлением произнес Кирилл, поднялся, стянул с себя джинсы, сбросил рубашку и остался в одних трусах. — А вы что, девчонки, ждете? Тоже раздевайтесь. И ты, Роман.
Катя с сомнением глянула на Кирилла:
— По-моему, он спятил. Солнце голову напекло.
В глазах Наташи мелькнуло понимание:
— Ты что, развлечься напоследок предлагаешь? Групповуху здесь устроить? Так я не по этой части. Нет настроения. Понимаешь? — Девушка уже срывалась на крик.
— Только истерик нам не хватало, — абсолютно вменяемым тоном произнес Кирилл. — Я совсем другое вам предлагаю. Попытаемся связать из нашей одежды веревку и спустить кого-нибудь одного со скалы. Самого легкого.
— А ведь это идея, — воодушевилась Наташа.
Больше ее не нужно было упрашивать. Она стянула с себя джинсы, сбросила майку.
— Знаете, ребята, у меня и бюстик очень крепкий. Но я его в последний момент сниму, если других шмоток не хватит.
Уфологи, раздевшиеся до белья, сели кружком и пытались смастерить из брючных ремней, джинсов и рубашек некое подобие веревки. Главное — определить для себя цель. Тогда и невзгоды воспринимаются легче.
Теперь уфологи уже не замечали палящего солнца, забыли о жажде, голоде и о других чувствах, свойственных молодым людям. Никого не смущало и не возбуждало то, что приходится сидеть в одной компании практически голыми.
Вертолет таджикских ВВС элегантной стрекозой застыл на площадке. Возле него топтались подполковник Лаврухин, капитан Гришанов и пилот, старлей Семин. Все ожидали прибытия полковника Емельянова. Тот задерживался, даже не удосужившись сообщить причину.
По условиям учений у каждой из сторон имелась возможность провести разведку с воздуха, но только один раз. Лаврухин уже знал, как поступил бы сам на месте капитана. Но по своей привычке заранее подсказок он не делал, стремился к тому, чтобы капитан сам проявил инициативу. Гришанов же не спешил делиться соображениями. Не воспринимал подполковника всерьез, хотя уважения к нему у капитана прибавилось. Однако признавать чье-то превосходство тяжело.
— Не хочешь уточнить по карте маршрут? — предложил Лаврухин.
— Я его уже проложил, товарищ подполковник, — отозвался капитан.
— Так я и предлагаю уточнить.
— Если приказываете, то пожалуйста.
— Нет, я именно предлагаю.
Капитан неохотно раскрыл планшетку, достал карту, зашелестел ею. Ветер рвал бумагу из рук.
Гришанов принялся объяснять. В общем-то, маршрут был составлен грамотно, за исключением одной детали. Сам Лаврухин считал необходимым пройтись над квадратом, где был застрелен старик-пастух, и над соседними. Но при этом он понимал и ход мыслей Гришанова. Убийство напрямую с учениями не связано. А потому зачем делать лишние движения?
Вдалеке запылил «уазик».
— Вот и полковник появился. — Лаврухин повернулся к скучавшему старлею Семину и приказал: — Готовь машину к взлету.
— Успеем, товарищ подполковник, — пообещал пилот и зевнул.
— Не выспался? Жена ночью покоя не давала? — машинально, несколько грубо пошутил Лаврухин.
— Это я жене покоя ночью не давал, — в свою очередь отшутился старлей.
Капитану эти шутки явно пришлись не по вкусу. Он заложил руки за спину и стал прохаживаться возле вертолета.
Грузный полковник выбрался из «УАЗа», вытер вспотевшие ладони о камуфляж. Он лениво козырнул в ответ на «Здравия желаю, товарищ полковник», после чего поздоровался за руку.
— Во время полета особо не поговоришь, — сказал Емельянов. — Поэтому я хотел бы узнать твои планы, капитан.
Гришанов с готовностью развернул карту и начал:
— Вероятнее всего, условный противник будет продвигаться вдоль ущелья. — Он провел по карте обратной стороной ручки.
— Здравое рассуждение, капитан, — похвалил полковник.
— Но это самый простой вариант, — тут же добавил Гришанов. — Вряд ли условный противник им воспользуется. Он попытается обмануть нас.
Лаврухин с уважением посмотрел на своего подопечного. Он понял, что предыдущие разговоры возымели действие. Капитан уже относится к проведению учений не как к рутине, а старается мыслить изобретательно.
— Я попытался поставить себя на их место. Путь по этому ущелью короче. Но они пойдут в обход, по пересохшему руслу реки.
— Что ж, вскрытие покажет, — усмехнулся Емельянов.
Он был настроен вполне жизнерадостно и к предстоящему полету, несмотря на прошлое ЧП, относился как к увеселительной прогулке. Полковник поверил в Семина как в пилота и был уверен в том, что тот вытащит машину и пассажиров из любой передряги.
Разгонялись винты. Гудела турбина. Винтокрылая машина оторвалась от земли и пошла вперед с легким наклоном. Первым делом она облетела соседнюю высотку. Как и предполагал капитан, никто не спешил занять на ней позиции. Условия учений предполагали их выбор и время атаки на усмотрение командира. Ни Лаврухин, ни Гришанов не считали, что нападение может произойти днем.
Капитан обменялся с Лаврухиным выразительным взглядом. Мол, ваши мысли о том, что противник овладеет соседней высоткой, — это лишь фантазия, изощренная игра ума. Таджики, не очень опытные в военном деле, не станут предпринимать рискованный ход.
— Теперь к ущелью? — перекрывая гул турбин, прокричал полковник. — Выбор за тобой, капитан.
Гришанов вполне справедливо полагал, что условный противник будет передвигаться только ночью, днем же станет искусно маскироваться. Поэтому он и не надеялся обнаружить его с воздуха. Искал следы, брошенные стоянки.
— Я предлагаю в первую очередь обследовать русло пересохшей реки, — предложил капитан.
Никто не стал возражать. Семин провел вертолет над склоном, перемахнул через гряду. Вскоре внизу серебрилась сухая галька обезвоженного русла. Тут существовало много мест, подходящих для укрытия. Как всегда, возле реки густо росли кустарник и деревья.
— Если можно, пониже, — обратился к пилоту капитан Гришанов.
— Это запросто.