Теперь следовало уговорить Летбриджа. Она опасалась, что сделать это будет нелегко. Но все решилось само собой.
- Взять тебя на маскарад в Рейнлей, Горри? - удивился он. - Но зачем?
- П-потому что мне хочется пойти. Ты возьмешь меня с собой? - спросила Горация.
- Конечно, возьму, - ответил Летбридж, склоняясь над ее рукой.
На пятый день, вечером, экипаж лорда Летбриджа остановился на Гросвенорсквер, и миледи Рул в пышном бальном платье и в маске вышла из дома, сбежала по ступенькам и села в карету.
- Если его светлость спросит, передайте ему, что я отправилась в Рейнлей, - беззаботно сказала она мажордому.
По приезде в Рейнлей Горация испытала большую радость оттого, что все-таки попала сюда. Сады были расцвечены множеством фонарей, размещенных с большим вкусом. В воздухе плыли звуки вальсов и мазурок, толпы гостей, танцующих, весело щебечущих, просто гуляющих, заполняли аллеи и тропинки, посыпанные мелким гравием. На каждом шагу встречались ротонды и павильоны с разнообразными закусками и освежающими напитками.
Глядя сквозь щели маски, Горация повернулась к Летбриджу, стоявшему рядом в алом домино, и воскликнула:
- Я так р-рада, что мы пришли! Посмотри, как здесь прелестно! Тебе хорошо, Р-Роберт?
- В твоей компании - да, - ответил он. - Не хочешь ли потанцевать, дорогая?
- Да, конечно! - восторженно воскликнула Горация. Казалось, ничто не могло шокировать присутствующих, но Горация была неприятно поражена при виде двух кавалеров, молотивших друг друга кулаками из-за дамы в маске. При этом дама комментировала кулачный поединок далеко не светскими выкриками и смехом.
Горация ничего не сказала, но про себя подумала, что Рул не напрасно запретил ей посещать маскарады.
Однако, надо отдать ему должное, лорд Летбридж вел свою прекрасную спутницу осторожно, минуя шумные сборища, а она продолжала восхищаться царившим вокруг весельем. Как она сказала во время ужина, это самое прекрасное и захватывающее зрелище, какое только можно вообразить, и для полноты счастья недостает только одного.
- Боже, Горри, что же это может быть? - с насмешливым удивлением спросил Летбридж. Она улыбнулась:
- Р-Роберт, это был бы самый прекрасный вечер в моей жизни, если бы только мы с-смогли с тобой сыграть в карты!
- Ох, капризница! - ласково сказал Летбридж. - Говори тише, а то ты, боюсь, шокируешь вон того господина, который, по-моему, прислушивается к нашему разговору.
- Ты же не любишь т-танцевать, Роберт, ведь не любишь же! А я хочу попробовать с тобой свои силы за карточным столом.
- Ты слишком честолюбива, Горри, - поддразнил он ее. - Я играл в карты, когда ты еще училась вышивать. Спорю, что я играл лучше, чем ты вышивала.
- За меня все делала Л-Лиззи, - призналась Горация. - Но в карты я играю гораздо лучше, чем вышиваю, уверяю тебя. Р-Роберт, ну пожалуйста!
- Я не могу обидеть невинную овечку! - засмеялся он. - У меня не хватит духа!
Она вздернула подбородок.
- В-возможно, я даже обыграю вас, сэр!
- Если я позволю, - улыбнулся он. - А я, несомненно, позволю.
- М-мне выиграть? - возмутилась Горация. - Я не р-ребенок, сэр. Если я играю, то играю честно!
- Хорошо, - сказал Летбридж. - Я сыграю с тобой всерьез! Она захлопала в ладоши, чем обратила на себя внимание господина, сидевшего рядом с ними в беседке.
- Правда?
- В пикет на ставку, - сказал Летбридж.
- Д-да, конечно. Но знаешь, я могу играть и на высокие с-ставки.
- Мы не будем играть на деньги, моя дорогая, - ответил Летбридж, допивая свое шампанское. Она нахмурилась.
- Р-Рул не любит, чтобы я закладывала свои драгоценности, - сказала она.
- Боже упаси! Мы возьмем выше.
- Господи! - воскликнула Горация. - На что же тогда?
- На локон - один драгоценный локон твоих волос, - сказал Летбридж. Она отпрянула.
- Это глупо, - сказала она. - Я б-бы не смогла.
- Я так и думал, - сказал он. - Прости меня, моя дорогая, но ты плохой игрок. Она покраснела.
- Да! Я н-не могу играть на свой локон! Это глупо, и мне не следует... Ккроме того, что поставишь ты?
Он поднес руку к жабо из брабантских кружев и вынул изящную булавку, которую носил почти всегда. Это была старинная инталия, изображавшая богиню Афину со щитом и совой. Он держал ее на ладони, чтобы Горация могла ее разглядеть.
- Она передавалась в моей семье из поколения в поколение, - сказал он. - Я поставлю ее против твоего локона.
- Это фамильная вещь? - спросила Горри, касаясь ее кончиком пальца.
- Да, - сказал он. - С ней ни один Летбридж никогда не расставался. По этому поводу существует даже прелестная легенда.
- И ты в-впрямь ее поставишь? - удивленно спросила Горация.
Он снова приколол булавку к жабо.
- За твой локон - да! - ответил он. - Я же игрок.
- И я тоже, - сказала Горация. - Я сыграю с тобой на мой локон! А чтобы показать, что я играю всерьез... - Она запустила руку в свой ридикюль, пытаясь там что-то найти. - Вот! - Она показала ему маленькие ножницы.
Он рассмеялся.
- Какая удача, Горри!
Она спрятала ножницы в ридикюль.
- Вы еще не выиграли, сэр.
- Верно, - согласился он. - Договоримся о трех сдачах?
- Идет! - сказала Горация. - Играть так играть! Я уже поужинала и хотела бы начать прямо сейчас.
- С удовольствием, - поклонился Летбридж и, предложив ей руку, поднялся.
Они направились к главному павильону. Обходя весело болтающую группу, Горация, как всегда заикаясь, спросила:
- Где мы б-будем играть, Р-Роберт? Только не в этой ш-шумной комнате.
Высокая женщина в платье цвета незрелого яблока, услышав ее голос, быстро повернула голову и проводила Горацию удивленным взглядом.
- Конечно нет, - сказал Летбридж. - Мы будем играть в той маленькой комнате у террасы, которая тебе так понравилась.
Дама в зеленом стояла, погрузившись в размышления, и очнулась, только когда тихий голос произнес у нее за спиной:
- Извините, мадам.
Она обернулась и, увидев, что загораживает дорогу черному домино, отступила в сторону.
Во всех уголках сада все еще слышалась музыка, но скрипачи, игравшие в бальном зале, устроили себе небольшую передышку. Павильон был почти пуст, поскольку ужин еще не закончился. Горация прошла вдоль зала, опираясь на руку Летбриджа, и, выходя на залитую лунным светом террасу, столкнулась в дверях с незнакомцем. Это был человек в черном домино, который поднимался в зал по ступеням террасы. Незнакомец отпрянул в сторону, но каким-то необъяснимым образом край кружевной юбки Горации оказался под его ногой Раздался треск рвущейся материи, за ним возглас Горации и извинения виновника происшествия.