Я перевел дыхание, впечатляет, а Иван сказал вдруг торжественно:

– Я счастлив, что был призван в самый важный момент Вселенной!.. Оказалось, это вовсе не случайность!

– Ты о чем? – спросил я настороженно.

Иван сказал высокопарно:

– Ты последний из рода Первых Королей, которым подчинялась Вселенная. Ты тот, кто может привести в действие механизмы, которыми можно разбрасывать галактики, как шарики… да, как шарики. По крайней мере, так утверждают те, кто верит в эти древние слова, что передаются из поколения в поколения, из народа в народ, из мира в мир….

Торкесса поморщилась, Кварг кривился еще откровеннее.

– Ты не веришь? – спросил я у нее.

Она фыркнула громче Кварга:

– Нет, конечно!

– Тогда почему же…

– Потому что этого не может быть!

Я кивнул, принимая, в самом деле очень важный аргумент, сам им пользуюсь, а Кварг сказал:

– Вот видите, вам незачем было меня опасаться.

Я хмуро буркнул:

– Ладно, опусти…

Он криво улыбнулся, с тяжелым вздохом начал опускать руки, тут же неуловимым движением выхватил из внутреннего кармана пистолет и выстрелил мне в грудь.

Боль обожгла, как будто меня проткнули раскаленным штырем. Кварг тут же исчез, я заорал и бросился следом. Он понесся по лестнице на крышу, я спешил изо всех сил, чувствуя, как из раны течет кровь, спотыкался, а когда выбрался наверх, Кварг, громко топая, несся к краю крыши.

Прыгнет, понял я. Прыгнет, растопырит крылья или жабры, что там у них, спланирует на крышу другого дома, а там смоется.

– Всемирный Глаз все видит! – прокричал я. – Вон он, в точке апофея!.. Нас снимают, с тебя сорвут нашивки… и упекут на каторгу!

Он остановился, поднял голову к небу. Я добежал, ударил всем телом. Мы покатились, обхватив друг друга, били один другого лбами, локтями, кулаками.

Он ухитрился выхватить нож, я успел перехватить за руку, но я внизу, а он сверху, гравитация на его стороне, я хрипел и задыхался, пытаясь отодвинуть руку с ножом, лезвие смотрит мне прямо в глаза, удалось отстранить на сантиметр-два, зато в реванше приблизил острый конец к моим глазам на три-четыре, я проигрываю, дыхание вырывается с хрипами, из раны кровь пошла сильнее, чувствую, мокрым и теплым залило всю грудь и живот.

Кончик острой стали приблизился к моему глазу настолько близко, что я задевал его ресницами, моргая, изнемогая от усилий, он тоже хрипит, сопит, морда красная, глаза выпучил, на губах пузырится пена…

Это же на меня капнет, мелькнула мысль в угасающем мозгу. Капнет своими слюнями, мерзкими слюнями.

Откуда и взялись силы, я откинул его руку, вывернул так, что он застонал, а нож упал и закатился в щель. Другой рукой красиво и с заслуженным наслаждением долго и смачно бил в подлую жирную тупую мерзкую самодовольную морду. Перевернулся, оказавшись сверху и снова бил и бил, вымещая злость, превратив его морду в кровавое месиво. Мышцы рук заныли, пальцы разбиты в кровь, я остановился перевести дыхание, и тут сильный толчок подбросил меня в воздух.

Глава 9

Я пытался извернуться и встать на ноги, но Брюса Ли из меня не получилось, ударился с такой силой, что дыхание вылетело с мокрым всхлипом, как у коровы под ударом молота. Кварг дважды с силой ударил меня ногой по ребрам, меня покатило к самому краю крыши. Когда я пытался встать, он сильнейшим ударом бросил меня к бортику, что уперся сзади под колени. Я закачался, теряя равновесие, замахал руками.

Кварг приблизился, с огромным наслаждением наблюдая за моим лицом. Я все еще махал руками, равновесие начало восстанавливаться, и тогда он легонько ткнул меня пальцем в грудь.

– Ку-ку, – сказал он почти ласково. – Экипаж прощается с вами, счастливого полета!

– Сволочь, – произнес я отчетливо.

Уже падая, я успел зацепиться за край барьера, повис над бездной, а сверху появилось лицо Кварга. В глазах восторг, на морде неслыханное наслаждение.

– Спасибо, – сказал он счастливо, – держись крепче, слышишь?..

Он вытащил складной нож, раскрыл с жутким лязгом. Я торопливо посмотрел вниз, там на дне ущелья по асфальту в две стороны снуют крохотные автомобильчики, а людишек так и вовсе почти не видно, микробы какие-то, а не люди. Наверное, все до единого демократы. Разжимать пальцы расхотелось, а он приблизил лезвие к пальцу, предупредил:

– Будет больно, но ты держись, ладно?.. Не порти мне удовольствие.

– Гад…

Он вдруг задумался.

– Нет, отрезать пальцы – варварство! Это кроваво, но почти не больно. А вот если молотком… Ты держись, держись!

В его руке появился небольшой слесарный молоток, достаточно увесистый, чтобы забивать сотку одним ударом или плющить ногти до толщины папиросной бумаги. Он как угадал мои мысли, сказал торопливо:

– Нет-нет, я не сразу!.. Буду по пальцу легонько до тех пор, пока не разожмешь… Но ты уж, пожалуйста, держись покрепче! Мне кайф, а ты проживешь на несколько минут дольше.

Я чувствовал, как мои пальцы разжимаются, никогда не думал, что мой зад весит столько, и как только висят часами вот так на карнизе, а то еще и дерутся…

Он стукнул молотком по ногтю указательного пальца. В самом деле легонько, но боль пронзила меня до пяток, я ослеп, оглох, а над головой его отвратительный голос:

– Держись, держись!.. Ты же герой, верно?

Он занес молоток для удара, я извернулся, остался висеть на одной руке, а другой ухватил его за кисть и сильно дернул, будто пытался вылезти. Потеряв равновесие, он даже не успел замахать руками, перевалился, как куль, даже не вскрикнул. Я на миг ощутил ослепляющее облегчение, но тут же меня дернуло за ногу, пальцы затрещали под удвоенной тяжестью.

Снизу донесся хриплый голос:

– Сволочь… Что ж, умрем вместе…

Руки трещат от натуги, я ощутил, как жесткие, будто клешни, пальцы впиваются в лодыжки, в голени, ухватились за ременной пояс. Я прохрипел, задыхаясь:

– Не пытайся вылезти… отпущу руки!

– Ладно, – донеслось снизу, – вылезай ты первым.

– Как я вылезу, – огрызнулся я, – с таким грузом?

– Извини, ничем не могу помочь!

Я с усилием попробовал подтянуться, но на уроках физкультуры никогда не блистал, а чтоб с таким грузом, вообще надо быть ниндзюкой, руки дрожат, на глазах растягиваются, как щупальца осьминога, пот заливает глаза. Кварг полез по мне, как по мешку с картошкой, а когда ухватился за карниз, освободив меня от своего веса, я тоже сделал рывок, кое-как подтянулся, мы одновременно перевалились через бортик и упали на крышу.