— Ублюдок, — простонал Рики.
Грегори кинулся на него.
Дон выкарабкался из-за стульев, торопясь успеть, пока оборотень не разорвал Рики; потом он увидел, что мышцы Грегори обмякли, и он упал на колени. Из его рта что-то текло.
— Отойдите, Рики, — сказал Дон, но адвокат застыл на месте. Грегори потянулся к нему и, когда Дон шагнул вперед, посмотрел ему прямо в глаза.
«Жить вечно»
Дон поднял топор и обрушил сверкающее лезвие на голову Байта.
Питер Берне выбрался из-за экрана, морщась от боли и от лучей прожектора. Он рассчитывал подобрать нож и попытаться хотя бы спасти Дона; Рики убили первым же ударом, он знал это. Потом он увидел, что происходит. Обезглавленный Грегори извивался на полу, а Дон рубил его топором; невдалеке Фенни беспомощно дергался в луже белой жидкости.
— Дайте мне, — крикнул он, и Рики с Доном повернули к нему совершенно белые лица.
Он взял у Дона топор и ударил — сначала слабо, потом более уверенно, вкладывая в удары всю свою ненависть, забыв о боли. Он рубил снова и снова, потом перешел к Фенни.
Когда от братьев остались только ошметки кожи и костей, над ними поднялся ветер, развевая останки в пыль.
Питер нагнулся и поднял нож.
— Боже, — прошептал Рики, падая на стул.
Покидая кинотеатр, они услышали ветер. Он свистел даже в пустом фойе, разгоняя бумажки и конфетные обертки. Началась самая свирепая за эту зиму снежная буря.
Дон и Питер кое-как дотащили Рики домой и сидели там, пока на улице бушевал буран. Питер позвонил домой:
— Па, я помогал Дону Вандерли довести мистера Готорна до дома. Я останусь у них. Миссис Готорн тоже больна — она попала в аварию.
— Сегодня вообще много аварий, — сказал отец.
— И мы вызвали врача, а он сказал, что у мистера Готорна, возможно, пневмония, так что нам с Доном Вандерли придется о них позаботиться.
— Скажи мне правду. Пит. Ты был с ними?
— Да.
— Лучше бы ты позвонил до того. Я так волновался.
— Извини, папа.
— Ладно, во всяком случае, ты с хорошими людьми. Возвращайся, когда сможешь, но пережди эту бурю.
— Хорошо, па, — Питер повесил трубку, радуясь, что у отца трезвый голос и что он не стал задавать лишних вопросов.
Они с Доном сварили суп для Рики и отнесли наверх, где старик лежал, пока его жена мирно спала в соседней спальне.
— Не знаю, что со мной, — сказал Рики. — Я просто не могу двигаться. Будь я один, я бы так там и замерз.
— Это случилось бы с любым из нас, будь он один, — сказал Дон.
— Или даже с двумя, — добавил Питер. — Он бы легко убил нас.
— Но не убил. Дон прав. И теперь мы сделали две трети задуманного.
— Вы думаете, мы сможем ее найти? — спросил Питер.
— Мы найдем, — ответил Дон. — Стелла нам расскажет, что она узнала. Думаю, тип в синей машине — это тот же, что гнался за тобой. Нужно этим же вечером поговорить с ней.
— А стоит ли? Смотрите, какой снег. Мы не сможем никуда поехать, даже если миссис Готорн что-то скажет.
— Пойдем пешком.
— Да, — сказал Рики. — Если это что-то дает, мы пойдем. Знаете, а ведь теперь мы — Клуб Чепухи. Мы трое. Когда нашли Сирса, я подумал, что остался один. Сирс был мне как брат. И я буду жалеть о нем до самого конца. Но я знаю, что он дрался с ними изо всех сил. Много лет назад он не смог спасти Фенни, но теперь сделал все, что мог, чтобы спасти нас.
Рики поставил пустую тарелку из-под супа на столик.
— Но теперь Клуб Чепухи — это мы. Здесь нет виски и сигар, и мы не в вечерних костюмах, и, посмотрите, на мне даже нет бабочки! — он указал на свою пижаму и улыбнулся. — И я скажу еще кое-что. Больше у нас не будет никаких страшных историй и никаких кошмаров.
— Я в этом уверен, — сказал Питер.
Когда Питер ушел спать, Рики приподнялся с кровати и внимательно посмотрел на Дона сквозь очки.
— Дон, когда вы приезжали сюда, вы мне не очень понравились. Вы, наверно, это заметили. Но я хочу сказать вам, что с тех пор многое изменилось. Слушайте, я трещу, как сорока! Что это доктор вколол мне?
— Витамины.
— Мне гораздо лучше. Все еще холодно, конечно, но к этому я за последнее время уже привык. Но слушайте, Дон. После всего, что случилось, я очень привязался к вам. Если Сирс был мне как брат, то вы теперь для меня, как сын. Ближе сына. Мой сын, Роберт, не так близок мне, как вы. С ним я не мог бы говорить так откровенно.
— Горжусь этим, — Дон пожал старику руку.
— Вы уверены, что это были только витамины?
— Конечно.
— Что ж, теперь я понимаю, как Джон пристрастился к уколам, — он лег и закрыл глаза. — Когда все кончится и мы заживем спокойно, давайте не терять связи. Я поеду со Стеллой в Европу и буду вам писать.
— Конечно, — сказал Дон и продолжал говорить, когда Рики уже уснул.
Около десяти Питер и Дон поднялись к Рики с подносом — отбивная, салат и бутылка бургонского. Еще одна отбивная предназначалась Стелле. Они постучали и вошли, поддерживая тяжелый поднос.
Стелла Готорн в халате сидела рядом с мужем.
— Я проснулась час назад. Мне стало одиноко, и я пришла сюда. Вы принесли поесть? Молодцы, — она улыбнулась Питеру и он потупился.
— Пока вы были внизу, я поговорил со Стеллой, — сказал Рики, забирая с подноса свою тарелку. — Как приятно! Стелла, давно нужно было завести горничную.
— Я думала, я ее заменяю, — шок сильно повлиял на Стеллу; она уже не выглядела на сорок, и, быть может, никогда не сможет уже так выглядеть, но держалась бодро.
Рики разрезал отбивную и налил вина себе и Стелле.
— Нет сомнения, что это тот же человек, который гнался за Питером.
Он даже сказал Стелле, что он «свидетель Иеговы».
— Но он был мертв! — лицо Стеллы на миг исказилось при воспоминании. — Я его убила.
— Я знаю, — Рики повернулся к остальным. — Но когда она вернулась, тело исчезло.
— Можете вы сказать мне, что все это значит? — спросила Стелла, чуть не плача.
— Не сейчас, — сказал Рики. — Дело еще не закончено. Я объясню тебе все летом. Когда мы уедем.
— Уедем?
— Я решил съездить с тобой во Францию. В Антиб, в Сен-Тропез или еще куда-нибудь. Куда-нибудь, где тепло. Но сперва ты должна помочь нам.
— Вы видели что-нибудь возле машины, когда вернулись туда с Черчиллем? — Спросил Дон.