Как только Уэст открыл дверь в четвертый вагон, охранники выключили свет. Они не собирались сдаваться без боя. Теперь, когда поезд шел по туннелю, в вагоне было темно, хотьглаз выколи...
Надев очки ночного видения, окрасившие мрак фосфорическим зеленым светом, Джек вошел внутрь и увидел двух здоровенных китайских солдат, заслоняющихся Волшебником и Тэнком, приставивших к их головам крупнокалиберные пистолеты. Ни у одного из охранников не было очков ночного видения: убить заложников они могли и без них.
Услышав, как открылась тяжелая дверь, один из солдат завопил:
— Бросайте оружие, или мы вышибем им..!..
Прозвучало два выстрела.
Оба охранника упали. У обоих во лбах зияли черные дыры.
Остальные солдаты были не столь глупы и безропотно вошли в пустую клетку. Уэст высадил заднюю дверь вагона топором: ему не хотелось, чтобы его побеспокоил кто-нибудь еще.
Джек подскочил к Волшебнику, сорвал с него повязку и в ужасе уставился на своего избитого друга:
— Волшебник, это я. Боже, что они с тобой сделали!..
Лицо старого профессора представляло собой багрово-синее месиво. На руках и груди краснели шрамы от электрошока. Длинные седые волосы были заляпаны спекшейся кровью...
— Джек! — всхлипнул он. —Джек, прости! Мне так неловко, что тебе пришлось взвалить на себя все это!.. Думал, я здесь умру. И представить не мог, что ты за мной придешь!
— Ты бы сделал для меня то же самое, — сказал Уэст, глядя на толстый шест, к которому были прикованы кандалы Волшебника и Тэнка. — Не радуйся раньше времени. Мы еще в опасности.
Джек достал паяльную лампу и приступил к работе.
На выезде из туннеля составу преградил путь второй «Оборотень», ощерившийся пушками на головной вагон...
Но за мгновение до поезда на свет божий вырвалось кое-что другое...
Ракета «Хищника».
Снаряд вспарывал воздух, застилая его длинным дымовым саваном, пока не врезался во вражеский вертолет. «Оборотень» разорвало на миллион кусочков.
Поезд вылетел из туннеля и взял резко влево, повинуясь направлению железной дороги.
Но расслабляться было рано: в живых оставался самый опасный преследователь.
Ми-24.
Он нависал над головным вагоном, поливая его испепеляющим огнем.
Внезапно свинцовая буря утихла.
«Что за...»
Шум на крыше...
Не успел Каланча осознать, что происходит, как через одно из разбитых окон в кабину влезло что-то темное...
В грудь Каланчи впечаталась пара кроссовок, прижав его к полу.
«Черт! Я кретин! Это охранники из задних вагонов! Должно быть, пробрались по крыше...»
Как только охранник выхватил пистолет, Каланча ударил ему по коленной чашечке — и тот взвыл от боли. В следующее мгновение в руке Каланчи появилось оружие и выстрелило солдату в грудь: один раз, второй, третий...
По крыше как будто забарабанил дождь.
Каланча вскочил и увидел, как на нос головного вагона спрыгнули еще три пары кроссовок, заслонив железную порогу — длинный прямой участок рельсового пути, кончающийся резким поворотом влево. Составу предстояло мчаться вдоль крутого склона, покрытого слежавшимся снегом.
—Охотник! — крикнул Каланча в переговорное устройство. — Как там у тебя?
—Я нашел Волшебника и Тэнка. Осталось только освободить их от цепей.
—У меня тут потрясающая компания! Вот-вот ворвется! Они пришли по крыше, из задних вагонов. Нам придется катапультироваться!
—Действуй, — произнес Уэст спокойным голосом. — И иди сюда.
—Понял.
Каланча знал, что от него требуется.
Разогнав поезд до максимума, он достал гранату, втиснул ее между дроссель-клапаном и тормозным устройством и выдернул чеку.
Это был билет в один конец...
Каланча вышиб соединительную дверь и вломился во второй вагон.
В следующую секунду граната взорвалась, уничтожив приборную доску.
А спустя еще мгновение водительский отсек окатило ливнем пуль и через передние окна в него влезли три новых охранника.
Их начальник — более зрелый, более опытный, — казалось, готов был костьми лечь за свой поезд...
Потерявший управление состав несся по высокогорной железной дороге, обещая не вписаться в поворот...
Ворвавшись в вагон для заключенных, Каланча увидел Уэста, стоящего на коленях перед Волшебником и Тэнком с паяльником в руке.
Цепь японца была уже переплавлена, а вот кандалы профессора Эппера — еще нет.
Решив не возиться с поездом, а брать захватчиков, начальник охраны вломился во второй вагон.
Увидев солдат, запертых в клетке, и услышав их жалкий лепет, он всадил по пуле в каждый лоб. В наказание за трусость.
Затем начальник двинулся дальше, сама бдительность и решимость...
Огненное лезвие паяльной лампы распарывало цепь Волшебника.
—Долго еще? — спросил Каланча нетерпеливо.
—Почти готово, — ответил Уэст.
Его лицо было освещено магниевым пламенем. Состав трясло все сильнее.
—Джек, у нас не так много времени...
—Одну... секунду...
Дверь вагона распахнулась. Каланча обернулся.
Уэст тоже.
В проеме стоял ухмыляющийся начальник охраны, сжимая пистолет, как ручной силомер... Впрочем, он мог этого и не делать: было слишком поздно... В следующую секунду поезд не вписался в поворот.
Несущийся на огромной скорости состав вылетел за пределы железнодорожного полотна.
Сход с рельсов.
Головной вагон потащило по слежавшемуся снегу.
Затем на белую равнину выволокло всю черную громадину.
Решетка головного вагона превратилась в труху. Железные позвонки ползли за расколотым черепом, будто сломанная гармошка за освистанным музыкантом. Вот покореженный состав заскользил по крутому склону — туда, где не было ничего, кроме маленького каменного выступа и трехсотметровой пропасти.
А надо всем этим кружил торжествующий Ми-24.
Мир в поезде перевернулся.
Когда состав сошел с рельсов, начальника охраны впечатало в правую стену. Когда же поезд заскользил по склону, он ударился головой о дверной косяк — правда, сознания не потерял.
Положение Уэста и Каланчи было куда более выигрышным: после первой встряски они вцепились в прутья ближайшей клетки. Каланча держал Тэнка, Уэст — Волшебника.