На раскаленный добела солнечный свет, на самое пекло, в которое обратило солнце опустевшие улицы, выходит наш храбрый мальчик, словно лихой наездник, вылетающий на призовой круг, словно победитель турнира — к шатру своей возлюбленной. Впервые в жизни он ощущает в себе такую преданность идее, такую готовность к первому этапу всего, что уготовила ему судьба. Его страх — ведь на самом деле он был весь пронизан страхом — будто придает ему сил, будоражит и укрепляет волю.
Такое состояние скорее обратит на себя внимание, чем укроет, и вскоре после того, как Марк сворачивает на Мичиган-стрит и начинает целеустремленный поход к четвертому дому квартала, один из жителей этой улицы, склонив голову к окну своей гостиной, сразу же замечает его.
«А, вот опять этот симпатичный паренек Андерхиллов, — думает Омар Хилльярд, — шагает к дому Калиндара. А где же Санчо Панса, маленький ирландский бульдог, который всегда с ним? Бог мой, какой же красивый парень! Бесстрашный и дерзкий! Вон, свернул направо прямо напротив того дома... Ну, точно, опять полезет. Вот чертенок! Будь я ирландским бульдогом, я б в него влюбился без памяти. Бьюсь об заклад, в доме Калиндара он найдет куда больше, чем ожидает».
Наслаждаясь ощущением того, как солнце греет руки и плечи, Марк приблизился к зарослям высокой травы заднего двора Ноги сами несли его, ритмично, шаг за шагом. Если б Марк захотел, он дошел бы так до Скалистых гор, вверх по склону на хребет, вниз по другому и — вот он, Тихий океан, плещется у ног.
Марк пробрался сквозь траву и бурьян к сломанным деревянным ступеням и после мгновения нерешительности открыл заднюю дверь. Вот дом великана, а вот он, Марк, истребитель великанов, со своим волшебным пакетом. Отчасти он был готов к сопротивлению, которое мог встретить на пороге, но его приход не пробудил к жизни невидимых паутин или отвратительных миазмов эмоций, как это было в первый визит. Марк беспрепятственно миновал дверь и, даже не заглянув в комнату с жуткой кроватью, понес свой тяжелый пакет вверх по лестнице в хозяйскую спальню.
Замечательный плотник жил в этом доме. Небрежный вид пристройки был хорошо обдуманной хитростью: никто, посмотрев на нее, не догадается о тех усовершенствованиях, которые ее создатель сделал в доме. Бросающаяся в глаза чудовищность пыточной кровати наверняка тоже была продумана — плотник создал «творение», соразмерное гнусности своих чувств. Однако, найдя возможность разгуляться на всю катушку, плотницкий талант проявил чудеса изобретательности и сотворил настоящий шедевр. Вот чего не открыл Марк своему лучшему другу.
Наверху в спальне он достал из пакета ломик и с его помощью отодрал часть задней панели стенного шкафа. Штукатурка и обломки дранки посыпались на пол.
Марк нашел фотоальбом на небольшой плоской квадратной конструкции, напоминающей столик, пристроенный с краю ниши, которую он только что расширил Столик этот, похоже, служил подставкой для лампы, но Марк догадался, что у него было совсем другое назначение, и даже не одно, а два. Здесь был прекрасный наблюдательный пункт, позволявший, оставаясь невидимым, слушать, что происходит в доме. Это был пост для домашнего шпиона и террориста, и сам факт его постройки свидетельствовал о степени психоза создателя. Закрывающееся потайной скользящей дверцей, маленькое вместилище могло служить и сейфом.
Марк шагнул в пространство, которое он только что расширил, и понял, что его теория относительно конструкции дома оказалась верной. Сердце будто поднялось к горлу, и пару секунд он был настолько объят страхом, что не мог сдвинуться ни вперед, ни назад. Лучше бы он ошибся в своих предположениях: тайников в доме, так напугавших Джимбо, оказалось достаточно, но это было страшнее — что-то вроде необузданной первобытной свирепости безумца.
Глазам его предстала еще одна стена, отстоящая от задней стенки шкафа фута на три. Через четыре-пять футов просвет между внутренней и внешней стенами терялся во тьме. Это был дом сумасшедшего, и он очень напоминал работу его ума, источенного невидимыми потайными ходами. Марк готов был дать голову на отсечение, что открывающийся перед ним ход опоясывал здание по всему периметру.
Марк отправился в спальню за фонариком. Возвратясь к шкафу, он прошел сквозь пролом и включил фонарь, плеснувший луч холодного желтого света, чуть подрагивавшего в дрожащей руке, вдоль узкого, мрачного, выложенного камнем коридора. Марк повернулся — и с другой стороны то же самое. Во рту у него пересохло. Так и есть — все в точности как он предполагал Марк глядел на первые несколько ярдов потайного коридора, еще одного подтверждения догадок относительно природы вдохновения плотника. Дабы убедиться, что вторая часть теории верна, оставалось лишь пройти по узкому коридору.
Что там, в конце этого садистского потайного хода? То ли он тупиком упирается в стену дома, то ли, как Марк предполагал... Узкий луч ударил в глухую стену, и сердце разочарованно сжалось. Рука с фонариком медленно пошла вниз, и дрожащий желтый круг света водопадом стек по каменной кладке и вдруг осветил некое пространство ниже уровня пола Марк услышал свой собственный выдох, шагнул вперед и, увидев первые ступени ведущей вниз лестницы, испытал чувство, похожее на наслаждение. Дом напоминал соты.
Хозяин жил здесь один — он либо умертвил членов своей семьи, либо отослал их куда-то. В любом случае, дети нашли свою смерть на огромном деревянном ложе и на маленькой односпальной кровати в спальне наверху. Избавившись от семьи, этот человек заманивал в свой дом женщин или же, напав на них в темноте, связывал и тащил сюда. Двери заперты, окна заколочены. Женщины думали, что оказались одни в доме, выйти из которого не могли. Потом они, наверное, слышали шаги этого психа и, возможно, пытались бежать от него, а он бродил по скрытым переходам из комнаты в комнату, следуя за каждым движением жертвы. Действуя словно гигантский паук, он мгновенно достигал любой точки гигантской паутины. Ему очень нравилось следить в глазки за мечущимися женщинами. Ему очень нравилось убивать женщин, но перед убийством он наслаждался их страхом и мучениями.
Марк почувствовал слабость от смеси возбуждения, ужаса и отвращения. Он проник в самое сердце зловещего дома, и увиденное отняло у него почти все силы.
Вместо того чтобы спуститься по ступеням, Марк пошел назад. На этот раз он увидел плавающие в воздухе обрывки больших паутин, которых поначалу не заметил. Паутины из реальной жизни нисколько не волновали его.
Как ему и представлялось, на противоположном конце потайного коридора была вторая такая же лестница, ведущая в цокольный этаж. Марк стал спускаться, ощупывая лучом фонаря уходящие вниз ступени. В самом низу луч выхватил из темноты два коротких коридора, ведущих к фронтону и боковой стене дома. Каждый вроде бы заканчивался дверью, встроенной заподлицо в стену. Этот монстр устроил себе тайный проход и по всему цокольному этажу тоже. Чего Марк не ожидал здесь найти, так это черного зева еще одной лестницы. И он, и Джимбо совсем забыли про подвал. Марку стало жутко — будто он глотнул морозного воздуха.