— Спасибо, — сказала Арден и шагнула в сторону.
Она не собиралась вступать в интимные отношения с такой легкостью.
— Арден?
Она взяла сумочку и только тогда повернулась к нему:
— Да?
— Я давно не оказывался в ситуации, когда суетятся женщины, не видел, как женщина, которая мне далеко не безразлична, одевается. Я до этого самого момента не осознавал, как много потерял, когда жил с женщиной.
Она отвела глаза и посмотрела в окно, за которым пальмы превратились в темные силуэты на фоне ярко-синего неба.
— Женщины, которые живут одни, также испытывают определенные неудобства.
Он шагнул к ней.
— Какие, например? — Он произнес это шепотом — низким и настойчивым.
Это нужно было прекратить. И сделать это должна была именно она. Арден подняла глаза и встретилась с Эндрю взглядом. Она буквально заставила себя хитро прищуриться и озорно рассмеяться:
— Ну, те, кому некого позвать расстегнуть молнию на платье.
Он был слегка разочарован ее ответом, и это выразилось в том, что он несколько расслабился, но тем не менее великодушно улыбнулся, разряжая накалившуюся атмосферу в комнате, и произнес тоном поверженного рыцаря:
— Вот видишь, что бы вы, свободные женщины, без нас делали?
Они поддерживали этот жизнерадостный тон добродушного подшучивания, пока он вел свою «севилью» по узким дорогам Мауи. Территория вдоль пляжа Каанарали была одним из наиболее развитых районов на острове. Здесь было много элегантных отелей, ресторанов и клубов.
Эндрю остановил машину на крытой стоянке отеля «Хиатт».
— Была здесь когда-нибудь? — спросил он, присоединяясь к ней на обочине, когда служащий помог ей выйти из машины.
— Нет, но хотела посмотреть, что это такое, до возвращения домой.
— Приготовься. Этот отель совершенно не похож ни на один в мире.
И это было сразу видно. В большинстве отелей в вестибюле, как правило, был потолок. В этом же его не было. Потолком в многоярусном отеле было звездное небо. Вестибюль был оформлен под влажный тропический лес, где в изобилии имелись тропическая растительность и цветущие пальмы. Когда шел дождь, эффект реальности был просто потрясающим. Закрытая часть помещения была с большим вкусом украшена китайскими вазами, на фоне которых даже Эндрю казался лилипутом. Дорогущие ковры и восточный антиквариат придавали отелю вид роскошного дворца, но вместе с тем сохраняли атмосферу повседневности и домашнего уюта.
Они прошли по необъятному вестибюлю. Эндрю не дал ей возможности осмотреть все изысканные бутики и галереи и подвел к винтовой лестнице, ведущей в Свон-Корт — царство лебедей.
— Я чувствую себя неотесанной деревенщиной, впервые попавшей в город. У меня рот все время открыт?
— Я люблю простофиль, — сказал он, обнимая ее за талию. — А твой рот, как и все остальное в тебе, просто очарователен.
Она была рада, что в этот момент появился метрдотель, чтобы провести их к столу, на котором горели свечи. Столик располагался у пруда, где плавали лебеди, надменный вид которых не вызывал сомнения в их наплевательском отношении к своей королевской принадлежности. Как и большинство ресторанов на острове, «Хиатт» располагался на свежем воздухе. Его распахнутые окна выходили на пруд, который дополняли водопад и глыбы лавы.
Посетители были в вечерних платьях, и Арден обрадовалась, что выбрала самый лучший наряд для сегодняшнего вечера. Эндрю, похоже, догадался, о чем она подумала.
— Не обольщайся, — прошептал он, раскрывая меню. — Утром этот зал заполняется людьми в купальниках и шлепанцах, так как здесь они завтракают — шведский стол.
Арден даже не заметила, как Эндрю подозвал официанта, она была полностью поглощена атмосферой зала.
— Заказывать вино, Арден?
Она спокойно выдержала его вызывающий взгляд.
— Да, пожалуйста.
Он заказал бутылку дорогого белого вина. Она постаралась не показать, что удивлена. Все время, пока они были вместе, он ни разу не пил ничего, содержащего алкоголь.
— Иногда я выпиваю бокал вина за ужином, — сказал он.
— Но я ведь ничего не говорю.
— Да. Но ты наверняка сомневаешься, смогу ли я устоять.
— Я уже однажды просила тебя не домысливать, что я могла бы сказать или сделать. Ты — взрослый человек и сам должен знать, устоишь ты или нет.
— А ты не боишься, что я напьюсь и устрою дебош? — подначил он ее.
Арден приняла вызов. Наклонившись к нему, она прошептала:
— А может быть, я хочу, чтобы ты устроил небольшой дебош. Мошки тоже инстинктивно летят на свет и погибают в его пламени.
Глаза Эндрю сузились.
— Я смогу обойтись и без глотка вина, чтобы стать совершенно неуправляемым.
Она отступила, чтобы не обжечь «крылышки».
— Я полностью доверяю тебе.
Он принял ее отступление. По его тону Арден поняла, что он хочет сменить тему.
— Конечно, у тебя есть веские основания сомневаться во мне. Я бывал гораздо чаще пьян, чем трезв, в течение последнего года. Не думаю, что смогу когда-нибудь простить это себе. — Он стиснул зубы, а его пальцы, небрежно барабанившие по столу, сжались в кулак. — Боже! Да я бы все на свете отдал, чтобы некоторые вещи, которые я вытворял, никогда бы не происходили.
Арден хорошо было знакомо чувство полного разочарования и отвращения к себе, которое он сейчас испытывал. Принимались решения, о которых потом сожалели. Большинство из них были необратимы.
— Мы все допускаем ошибки, Эндрю, а потом хотим что-то переделать. Но это невозможно. Мы должны примириться с тем, что выбрали. — Ее голос стал болезненно тихим, когда она добавила: — Иногда это остается с нами на всю жизнь.
Он слегка усмехнулся:
— Звучит крайне пессимистично, полная безнадежность. Тебе не кажется, что жизнь дает нам еще одну возможность все исправить?
— Да. Слава богу, да. Мне кажется, что мы сами создаем еще одну возможность. Мы пытаемся либо воспринимать наши ошибки иначе, либо учимся жить, признавая их.
— Но это позиция проигравшего — сдаваться.
— Да. Но ты — победитель.
— Я не мог жить в том кошмаре, в который превратил свою жизнь. Нужно было что-то предпринимать.
— И я тоже, — пробормотала она.
— Что ты сказала?
Сказать ему прямо сейчас? Сейчас? Он начал рассуждать о личных неудачах и попытках исправить уже сделанные ошибки. Он делал это сам, он пережил это и знает, что это такое. Конечно, он обязательно поймет ее желание исправить свои ошибки. Поймет ли? А что, если нет? А если он начнет бушевать, бросит ее и она больше никогда не увидит его? Но она тогда никогда не увидит и Мэта. Нет, лучше подождать, пока она, по крайней мере, не увидит сына хотя бы один раз. Тогда она скажет Эндрю, что родила Мэта. Потом, не сейчас.