Он решительно направился было к двери, но мисс Чалонер осмелилась его остановить.
– Простите меня, мистер Комин, но мне показалось, что вы чем-то расстроены? Он коротко, невесело рассмеялся:
– Нет, нисколько, мадам. Скорее всего я просто не привык к манерам, принятым в здешнем изысканном обществе.
– Может быть, вы немного посвятите меня в свои тайны, сэр? – сказала Мэри участливо. – Джулиана – моя подруга, и, мне кажется, я неплохо понимаю ее. Если я в силах помочь вам… но не подумайте, что я делаю это из банального любопытства и вмешиваюсь в вашу личную жизнь.
Мистер Комин заколебался, но доброта и искренность, прозвучавшие в голосе мисс Чалонер, заставили его вернуться и сесть рядом с Мэри.
– Вы очень добры, мадам. Думаю, вам известно, что между мной и мисс Марлинг существует уговор пожениться, что, к сожалению, является тайной для всего света. Тем не менее я отношусь к этому обязательству очень серьезно, хотя и считаю нелепым скрывать свои намерения.
– Да, сэр, мне известно об этом, и я желаю вам счастья.
– Благодарю вас. Если бы я услышал ваше пожелание перед тем, как моя нога ступила в этот город, о чем теперь я горько сожалею, я бы принял его с удовольствием, потому что еще не испытывал в то время ужасного чувства, что меня обманули. Но теперь… – Он замолчал, и мисс Чалонер вдруг увидела, как из сдержанного и чопорного джентльмена он на глазах превратился в разгневанного, не сумевшего сдержать свой гнев человека. – Теперь… мне остается лишь предполагать, – с горечью, сердито продолжал он, – что мисс Марлинг под влиянием своих родственников решила изменить своему прежнему намерению и готова отдать свою руку другому.
– Нет, что вы, сэр, я уверена, что это не так.
Он посмотрел на Мэри с такой печалью во взоре, что тронул ее до глубины души.
– Если я скажу вам, мадам, что со дня моего прибытия в Париж мисс Марлинг отдает предпочтение французскому джентльмену, кстати своему дальнему родственнику, и его общество ей явно интереснее моего, вы, наверное, не станете больше меня заверять, что ее чувства не изменились.
– Да нет же, сэр, вы заблуждаетесь, – попыталась его успокоить Мэри, – не знаю, как она относится сейчас к вам, но вы должны знать, что характер Джулианы упрям и своеволен настолько же, насколько моя подруга хороша собой, и ей нравится, хотя это, возможно, и жестоко, поддразнивать других и заставлять их страдать. Джентльмен, которого вы упомянули, очевидно, не кто иной, как виконт де Вальме. Но вам абсолютно не о чем волноваться, мистер Комин. Виконт, конечно, очень забавен, и его ухаживание развлекает ее, но не более. Ведь он просто болтун, пустомеля, и я ни на минуту не сомневаюсь, что Джулиане он абсолютно безразличен. – Так вы знакомы с виконтом, мадам? – быстро спросил мистер Комин.
– Я встречалась с ним.
Он вздохнул и подавленно произнес:
– Вы в этом доме всего два дня, и от Джулианы мне известно, что никуда не выезжаете. Из этого я заключаю, что вы встречались с виконтом в этом доме, то есть в течение последних сорока восьми часов.
Мисс Чалонер с недоумением отозвалась:
– Если это и так, сэр, то почему это вас так расстраивает?
– Потому, – с горечью сказал мистер Комин, – что Джулиана отрицает, что виконт бывает здесь.
Мисс Чалонер в замешательстве не знала, что ответить сильно побледневшему мистеру Комину. Но он заговорил сам:
– Вот видите, все сводится к одному. Я умолял Джулиану не ездить сегодня на бал, который дают родители виконта де Сент-Вира. И это было как бы испытанием ее чувства ко мне, надеюсь, не слишком суровым. Я оказался прав в своих подозрениях – Джулиана просто играла со мной – даже, можно сказать, флиртовала, не более.
Мисс Чалонер, чувствуя, что пришло время спасать неокрепшую любовь молодой пары, решила просветить мистера Комина по поводу характера своей взбалмошной подруги и дать несколько разумных советов, как надо обращаться с ветреной красавицей. Впрочем, ее попытка не могла иметь успеха, потому что и самой Мэри не всегда было понятно поведение Джулианы. Она постаралась объяснить мистеру Комину, что Джулиана избалована и не терпит ни малейших возражений. А поскольку мистер Комин, видимо, пытался образумить свою ветреную невесту нравоучениями, то в результате Джулиана на него рассердилась, начала принимать ухаживания других, делая все назло своему жениху. Если продолжать упрекать Джулиану, увещевать своенравную девушку, это повлечет за собой еще большее непослушание.
– Она романтична, мистер Комин, и если хотите завоевать ее сердце, то должны заставить ее поверить, что вы именно тот человек, который не потерпит ее ветрености и легкомыслия. А знаете, чего Джулиане больше всего хотелось бы? Чтобы вы стали решительнее, как следует рассердились и немедленно, возможно даже применив грубую силу, заставили ее сбежать с вами и тайком обвенчаться. Но вы слишком мягки, сэр, слишком терпеливы, нерешительны, вот поэтому она и злится на вас.
– Вы предлагаете, мадам, чтобы я похитил мисс Марлинг? Но я абсолютно несведущ в подобных делах. Вот ее кузен, маркиз Вайдел, угодил бы ей, без сомнения.
Мисс Чалонер покраснела и отвернулась. Мистер Комин, сообразив, что только что допустил бестактность, даже глупость, тоже покраснел и попросил извинения. Потом попытался как-то объяснить свою несдержанность:
– Я не хотел вступать с ней в тайный брак, даже когда она высказала желание убежать со мной. Но Джулиана считала, что это – единственная возможность, и к тому же мне советовал так поступить один из родственников Джулианы. Тогда я, закрыв глаза, перешагнул через свои моральные устои и приехал в Париж, чтобы тайно обвенчаться с ней.
– Ну так и займитесь этим, сэр, и чем скорее, тем лучше, – посоветовала мисс Чалонер.
– Я почти все сделал, мадам. Могу даже сообщить вам, что у меня в кармане лежит адрес английского духовного лица, путешествующего через Францию в Италию. Я пришел сюда сегодня, чтобы сообщить Джулиане, что все готово и ждать больше нечего – мы можем действовать. И что я застаю здесь? Она уехала, несмотря на мою настоятельную просьбу не ездить на этот бал, где главное действующее лицо – виконт де Вальме. И теперь я могу лишь констатировать, что такое поведение вызвано ее полным бессердечием.
Мисс Чалонер, не обратив внимания на заключительную часть обвинительной речи Комина, спросила, задыхаясь от волнения:
– Вы знаете английского священника? О, умоляю вас, сэр, не говорите об этом маркизу Вайделу!
– Но, мадам, дело в том…
– Я прошу вас! – Она положила руку на руку мистера Комина. – Обещайте же, что не скажете ему…
– Мадам, я очень сожалею, но вы… заблуждаетесь. Именно лорд Вайдел дал мне его адрес.
Мэри внезапно охватила слабость, и она убрала руку.
– Когда он вам это сказал?
– Сегодня днем, мадам. Маркиз был настолько любезен, что даже вручил мне приглашение на сегодняшний бал к Сент-Вирам. Совершенно ясно, что он знает свою кузину гораздо лучше меня, ведь я и не предполагал, что она отправится на бал после моей настоятельной просьбы туда не ездить.