здесь победами. Он выслушал все, храня гробовое молчание, а когда она выговорилась, заметил, что хотя и рад, что она развлекается, но не ожидал найти ее столь веселой и счастливой в Париже, вдали от него.
Отчасти из природного кокетства, отчасти из некоторого чувства вины перед женихом она лукаво ответила, что единственный, кого ей, по-видимому, так и не удалось пленить, – так это ее милый Фредерик, раз он на нее сердится после такой долгой разлуки. Бертран де Сент-Вир, безусловно, нашелся бы, что ответить на это милое кокетливое замечание, но мистер Комин, неискушенный во флирте и искусстве светского ухаживания, со всей серьезностью изрек, что Париж, к сожалению, только прибавил Джулиане легкомыслия, которым ее и так не обделила природа.
Они поссорились, однако тут же помирились. Но это было только начало.
Мисс Марлинг познакомила мистера Комина со своими парижскими друзьями, в том числе и с виконтом де Вальме. С прискорбным отсутствием такта мистер Комин стал пренебрежительно отзываться о виконте, которого нашел просто невыносимым. Говоря по правде, хитрый виконт, побуждаемый врожденным тяготением к интригам и флирту, уяснив для себя претенциозность англичанина, совершенно бесстыдно принялся ухаживать за Джулианой под самым носом незадачливого поклонника. Джулиана же, которой захотелось высечь хотя бы искру ревности у своего, как ей казалось в тот момент, равнодушного, черствого сердцем Комина, поощряла эти ухаживания виконта. Ей ужасно хотелось расшевелить жениха, вызвать бешеную ревность, наконец, увидеть в нем жесткие и агрессивные черты настоящего мужчины. Если бы мистер Комин в лучших романтических традициях после очередной ссоры грубо схватил ее в объятия и потребовал прекратить встречи с виконтом, французский щеголь был бы забыт сразу и навсегда. Но мистер Комин не смог уловить тонкостей любви в таком непонятном поведении Джулианы и обиделся до глубины души. Ведь несмотря на внешнюю солидность, он был еще очень молод и принимал все выкрутасы Джулианы за чистую монету. Он терпел молча там, где надо было проявить мужскую твердость и власть, и придирался к невесте, когда требовалось излить на нее нежность и понимание. И мисс Марлинг, которой и вправду надоели его бесконечные нотации, решила как следует проучить его.
Именно это намерение и привело ее в тот вечер на бал к Сент-Вирам: мистеру Комину следовало наконец дать понять, что нельзя безнаказанно бранить и критиковать мисс Марлинг. Но так как, несмотря на природное легкомыслие и наигранное кокетство, она все-таки по-настоящему любила мистера Комина, то снабдила Вайдела лишним приглашением на бал, чтобы кузен непременно вручил его жениху.
Виконту де Вальме были отданы два первых танца. Когда окончился второй, виконт, отодвинув портьеру в стене, увлек Джулиану в уединенную нишу, где стояла кушетка, и принялся пылко ухаживать за ней. Это приятное занятие было прервано внезапным появлением высокой фигуры маркиза Вайдела, а тот, возникнув перед голубками, сразу небрежно приказал:
– Уйди, Бертран, мне надо поговорить с Джулианой наедине.
Виконт шутовски всплеснул руками:
– Я нахожу тебя несносным, Доминик! Ты все время о чем-то хочешь говорить с Джулианой наедине. I’у suis, j'yreste [64] . Скажи лучше, ты еще не убил этого Фредерика?
– Доминик, ты отдал Фредерику приглашение на бал? – с беспокойством спросила мисс Марлинг.
– Отдал, только навряд ли он им воспользуется.
– A la bonne heure! [65] – сказал неугомонный виконт и нагло рассмеялся в лицо маркизу. – Чего же ты ждешь, mon cher? Ты решительно здесь de trop [66] .
– Я жду, когда ты уйдешь. Но ждать буду недолго.
Виконт вскочил и сделал вид, что испугался.
– Угроза, Джулиана! Я чувствую, он хочет пристрелить меня: я уже почти мертв, но, если ты дашь мне розу, которая у тебя на груди, я умру счастливым!
У Вайдела заблестели глаза.
– По-моему, ты очень хочешь сейчас же вылететь из этого окна. Доставить тебе это удовольствие? – предложил он.
– Ни в коем случае, – возразил виконт и поцеловал ручку мисс Марлинг. – Я сдаюсь перед force majeure [67] , дорогая Джулиана. Нащ кузен совершенно лишен finesse [68] . И он действительно способен выбросить меня из окна, если я здесь задержусь.
– Так вы уходите? А вам не кажется, что вы просто струсили? Почему вы подчиняетесь Вай-делу, мне это не нравится, – заявила Джулиана.
– Но, моя обожаемая, посмотрите, как он велик! Он наверняка будет со мной груб и испортит мой великолепный костюм. Ухожу, ухожу, Вайдел!
Невольно рассмеявшись и помахав на прощанье виконту рукой, мисс Марлинг повернулась к маркизу.
– Я нахожу его таким забавным, – призналась она.
– Это я вижу, – сказал Вайдел. – Но где мисс Чалонер?
Она широко раскрыла глаза:
– Ты не любишь его, Вайдел? Я думала, он – твой друг…
– Так и есть, – подтвердил маркиз.
– Ну тогда, должна признаться, все это выглядит очень странно. Не понимаю, как можно угрожать другу? Ты действительно мог бы выбросить его из окна?
Он улыбнулся:
– Ничего странного. Я выбрасываю из окна только друзей, с другими расправляюсь иначе.
– Боже мой! – Джулиана решила про себя, что поведение и характер Вайдела для нее непостижимы.
Он взял ее позолоченный веер – изящную хрупкую вещицу из резной слоновой кости – и дотронулся им до руки кузины, требуя внимания.
– Послушай меня, Джу. Тебе нужен Комин или нет?
– Господи, что ты имеешь в виду?! – воскликнула Джулиана.
– Отвечай мне правду, крошка.
– Ты знаешь, что да. Но я не понимаю…
– Тогда перестань флиртовать с Бертраном. Мисс Марлинг покраснела:
– О! Я не… флиртую.
– Неужели? – насмешливо спросил маркиз. – Тогда прошу прощения. Но как бы ни называлось такое поведение, тебе придется все это прекратить. Прими добрый совет и дружеское предупреждение, оно исходит их чисто родственных чувств.
Она капризно вздернула подбородок:
– Спасибо за предупреждение, но я буду поступать так, как мне нравится! Послушай, Вайдел, я не желаю больше нравоучений ни от тебя, ни от Комина.
– Как хочешь, Джу. Но потом не жалуйся и не обращайся ко мне, когда потеряешь Фредерика.
Она вдруг словно испугалась:
– Я не потеряю его!
– Ты просто дурочка, Джу. Что за игру ты с ним ведешь? Хочешь вызвать его ревность, да? Это не будет иметь успеха.