– Бедняжка! – сказала Софи. – Следи лучше за дорогой, Чарльз, и не говори со мной так напыщенно!

V

– Очень неплохо для одного дня! – сказала Софи.

Мистер Ривенхол думал иначе. Он со страхом размышлял о том времени, которое Софи предстояло провести в их доме.

– Скажу честно, сударыня, так не пойдет! – признался он матери. – Одному Богу известно, насколько уехал дядя! Надеюсь, вы не пожалеете о том дне, когда согласились позаботиться о его дочери! Однако чем скорее вы оправдаете его надежды и выдадите ее за какого-нибудь беднягу, тем будет лучше для всех нас!

– Боже милосердный, Чарльз! – воскликнула леди Омберсли. – Что же она сказала, чтобы так рассердить тебя?

Вместо ответа он заявил, что Софи дерзка, своевольна и так плохо воспитана, что он сомневается в том, что когда-нибудь найдется глупец, который женится на ней. Его мать воспользовалась моментом, и, вместо того, чтобы продолжить обсуждение недостатков Софи, предложила устроить вечер с танцами, который явился бы первым шагом на пути к ее замужеству.

– Я не имею в виду большой прием, – поспешила добавить леди Омберсли. – Пар десять или около того… в гостиной!

– Конечно! – заметил он. – Тогда не обязательно приглашать молодого Фонхоупа.

– Да, не обязательно, – согласилась она.

– Должен предупредить тебя, мама, – сказал он, – сегодня утром мы столкнулись с ним! Кузина приветствовала его как давнего и хорошего знакомого и пригласила нвестить ее здесь!

– О Боже! – вздохнула леди Омберсли. – Как некстати! Но, Чарльз, полагаю, она действительно знакома с ним, ведь она сопровождала твоего дядю в Брюссель в прошлом году.

– Она знакома! – уничижительно произнес Чарльз. – Однако он знает о ней не больше, чем китайский император! Но он обязательно придет навестить ее! Я предоставлю вам самой справиться с этим, сударыня!

С этими словами он вышел из комнаты матери, оставив последнюю размышлять о том, каким образом, по его мнению, она может справиться с утренним визитом молодого человека безупречного происхождения и, к тому же, сына ее давней приятельницы. Она пришла к выводу, что сын знает об этом не больше нее, и выбросила это из головы, занявшись значительно более интересным вопросом: кого пригласить на первый за два месяца вечер.

Ее размышления были прерваны приходом племянницы. Вспомнив непонятные слова Чарльза, леди Омберсли с притворной строгостью спросила у Софи, что та сделала, что он так рассердился. Софи рассмеялась и сказала, что только украла его экипаж и четверть часа каталась в нем.

Такой ответ ошеломил леди Омберсли.

– Софи! – задохнулась ее светлость. – Ты взяла серых Чарльза? Тебе никогда с ними не справиться!

– Сказать по правде, – призналась Софи, – это было чертовски трудно! Ой, простите! Я не хотела, тетушка Лиззи! Не сердитесь! Это оттого, что я жила с сэром Горасом! Я знаю, что иногда говорю ужасные вещи, но я стараюсь следить за своим проклятым языком! У Чарльза великолепные лошади! Он, кстати, сейчас придет. Осмелюсь предположить, он не был бы таким суровым, если бы не решил жениться на этой унылой особе.

– О Софи! – невольно сказала леди Омберсли. – Признаюсь, я сама не могу полюбить мисс Рекстон, как ни стараюсь!

– Полюбить ее! А это возможно? – воскликнула Софи.

– Надо попытаться, – печально сказала леди Омберсли. – Она ведь хорошая и, я уверена, постарается стать мне послушной дочерью, а я этого не хочу – это так плохо с моей стороны! Как только я подумаю о том, что вскоре она переселится в этот дом… но мне не следует так говорить! Это так неприлично! Софи, пожалуйста, забудь мои слова!

Не обратив внимания на последние фразы, Софи повторила:

– Переселиться в этот дом? Вы шутите, сударыня?

Леди Омберсли кивнула:

– Ты ведь знаешь, моя любовь, так принято. Конечно, у них будут отдельные апартаменты, но все же… – она не договорила и вздохнула.

Софи пристально глядела на тетю несколько мгновений, но к ее удивлению, ничего не сказала. Леди Омберсли постаралась выбросить печальные мысли из головы и заговорила о предстоящем приеме. Племянница с энтузиазмом поддержала ее планы. Позже леди Омберсли никак не могла объяснить ни себе, ни Чарльзу, каким образом получилось, что она во всем согласилась с Софи. К концу разговора у нее сложилось впечатление, что больше ни у кого нет такой милой и разумной племянницы, и она не только позволила Софи и Сесилии самостоятельно заняться всеми необходимыми приготовлениями, но и разрешила сэру Горасу (в лице его дочери) взять на себя все расходы.

– А теперь, – жизнерадостно сказала Софи Сесилии, – скажи мне, где нам надо заказать пригласительные открытки и где вы обычно размещаете закуски и напитки. Я не думаю, что это можно доверить повару тети, он будет ужасно занят в эти дни, а мне не хочется, чтобы гости чувствовали себя неуютно.

Сесилия уставилась на нее круглыми от удивления глазами.

– Но, Софи, мама ведь сказала, что это будет очень скромный прием!

– Нет, Сили, это сказал твой брат, – ответила Софи. – на самом деле это будет очень большой прием!

Селина, присутствовавшая при этом разговоре, хитро спросила:

– А мама знает об этом?

Софи рассмеялась:

– Еще нет! – призналась она. – Ты думаешь, она не любит больших приемов?

– О нет! Наоборот, на балу, который она дала в честь Мария, было больше четырехсот приглашенных, правда, Сесилия? Маме очень понравилось, потому что бал имел огромный успех, и все поздравляли ее с этим. Мне рассказала это кузина Матильда.

– Да, но сколько это стоило! – сказала Сесилия. – Сейчас она не решится! Чарльз так рассердится!

– Не думай о нем! – посоветовала Софи. – Все расходы понесет сэр Горас, а не Чарльз. Составь список всех своих знакомых, Сили, и я тоже составлю список моих друзей, которые сейчас в Англии, а потом мы закажем открытки. Я думаю, нам понадобится не больше пятисот.

– Софи, – сказала Сесилия слабым голосом, – мы собираемся разослать пятьсот приглашений, даже не спросив у мамы?

Озорные чертенята заплясали у ее кузины в глазах.

– Конечно, моя милая простушка! Потому что когда мы их отправим, даже твой несносный брат не сможет забрать их обратно!

– О, славно, славно! – закричала Селина, запрыгав по комнате. – Как он разъярится!

– Осмелюсь ли я? – вздохнула Сесилия, испуганная и восхищенная одновременно.

Сестра упрашивала ее не быть такой малодушной, но окончательно дело решила Софи, сказав, что Сили не будет нести никакой ответственности и не подвергнется осуждению со стороны брата, который без колебаний направит свой гнев в верном направлении.